Полночь мира (=Пепел Сколена)

  Но и это было непросто. Ятос заметил, что всех, входящих в крепостцу, останавливают у ворот, тщательно осматривают. Наверняка спрашивали и пароль, но расслышать его на таком расстоянии возможности не было, а по губам мальчишка читать не умел.

  Он слез с березы. В принципе, все, что можно, он узнал. Труднее будет проникнуть в крепостцу, а потом убраться восвояси с сестрой. Но, может быть, колдун решит эту проблему?

  - Увидел?

  - Ага. Две казармы, офицерский домик да еще часовенка - больше ее деть некуда.

  - Начальство отпадает, рыцаря по головке не погладят, если узнают командиры. А вот часовенка... Со жрецом и правда могут поделиться, да и прятать там проще, в крайнем случае выдадут за ведьму. Так что часовенку посмотрим.

  - А вот пролезть и выйти будет трудно. Ворота одни, стерегут их на совесть и этот... спрашивают.

  - Пароль, что ли?

  Ятос кивнул.

  - Ну, там проберемся. Главное, шума не поднять, а страже я глаза отведу - если, конечно, они и сами клевать носом будут. Полезем ближе к рассвету - скажем, в Час Шакала.

  - А сейчас что будем делать?

  - Поедим, выспимся. Ночью, сами понимаете, будет не до того.

  Моррест не мог привыкнуть к непроглядности здешних ночей. Ну ладно, какие-нибудь тропики, где ночь наступает стремительно, будто повернули выключатель. Но Алкия находится примерно на широте Сочи, не южнее, и летние вечера тут были долгими и красивыми. Почему же, когда отгорают последние отблески заката и небо наливается тьмой, вокруг не видно ни зги? Может быть, дело в том, что в прежнем его мире небо до утра подсвечивают огни мегаполисов. Здесь до них еще не меньше тысячи лет, если вообще появятся. Могут ведь и не появиться: уж если тут есть настоящая магия "и никакого мошенства"... Этак выяснится, что и земля тут не шарообразная, а плоская, стоящая на четырех слонах, а те, в свою очередь, на исполинской черепахе. Почему, собственно, нет?

  - Идти придется без факелов, - опасливо осмотрелся Моррест. - Не убьемся?

  - Я привык так ходить, - отмахнулся Хегер.

  - Я тоже, - добавил Ятос. - Доведу.

  Ночной лес - совсем не то, что дневной. Тьма такая, что едва видно свои ноги. Любой корешок, торчащий из земли, который днем был безобиден, может заставить упасть носом в лужу. Шелест ветра в листве кажется шипением неведомого чудовища, где-то скрежещет надломленная ель, гортанно ухает сова, а то вдруг протяжно и жутко воют голодные волки. Кажется, что все это - вот тут, рядом, вот-вот высверкнут пылающие голодом хищные глаза, обдаст лицо горячее смрадное дыхание, а могучие челюсти сомкнутся на горле...

  Но и Хегер, и Ятос спокойны. И тот, и другой выросли в затерянных в чащобах деревеньках, а потом исходили вдоль и поперек юг Сэрхирга. Здесь им привычнее, чем в большом, шумном городе. А Олтане страшновато - женщины здесь вообще не выходят из дома после захода солнца. Но и она крепится. Значит, никакой реальной опасности пока нет, свое воображение опаснее.

  Вот и заветный холмик, вчерашний наблюдательный пункт. Ночью крепостца почти теряется во мраке, лишь парочка открытых огоньков позволяют определить, где она находится.

  На этот раз путники не стали задерживаться на холме. Пройдя неширокое поле, они оказались возле рва. Водная преграда оказалась так себе - только что грязь топкая, да еще чавкает. Но там, наверху, никто не поднял тревогу: видно, и не было на этой стене дозорных. Другое дело, если защитники готовы к бою, и такая преграда заставит заплатить дань кровью. С учетом рва укрепления поднимались метров на пять, с разбега не перемахнешь. Придется делать лестницы, а это уже несколько дней. Или прыгать с шестами, как олимпийские чемпионы через перекладину - интересно, тут так умеют? Почему-то казалось, что умеют.

  Вот и сейчас Моррест с Хегером тащили тяжелую, длинную жердь, почти бревно - ночью его с немалым трудом срубили в лесу. С обоих боков на жерди сделали глубокие зарубки - если держаться еще и руками, можно взбираться, как по лестнице. Правда, бревно было неустойчивым, но если положить его на "бойницу, а низ упереть в глинистую почву, можно взобраться наверх. "Стремянка" получилась тяжелая, неудобная, но ничего основательнее с одним дрянным топором не сделать. "Надеюсь, нас не заметят с самого начала" - опасливо подумал беглый хронист.

  Стараясь не выдать себя плеском и чавком, Моррест вошел в воду. Она была холодная, все-таки совсем недавно окончилась зима, но терпимой. Едва ли эта канава замерзает зимой. Выбрав место помельче, Моррест и Хегер осторожно опустили жердь в воду, воткнули в дно и наклонили. Верхний, более тонкий конец, улегся между двумя высокими кольями. Пришлось поправить "стремянку" так, чтобы она легла концом в "бойницу". Теперь жердь доставала до верха.

  - Я первый, - шепнул Хегер. - Меня выдержит, можете лезть и вы.

  Цепко держась за толстый ствол, чернокнижник поставил ногу в первый паз. Чернокнижник поднялся на диво быстро, будто всю жизнь только и делал, что лазил через крепостные стены. Полминуты подождал...

  - Лезьте, нас не заметят, - уже в полный голос скомандовал он.