Полночь мира (=Пепел Сколена)

  - А вот и нет, - почти весело произнес Амори. - В моих жилах течет поровну кровь той древней династии и Харванидов. В действительности "еще до Харванидов" был и Сколен, только об этом тут предпочитают не вспоминать. И уже тогда Сколен был государством, в то время, как алки были племенем. Разницу чуешь?

  - Конечно, - отозвался Моррест. Прописные истины, их каждый школьник знает. - Империи не возникают на пустом месте.

  - Вот! - обрадовался Амори, даже поднял палец, будто школьный учитель - указку. - Ну, а почему теперь Сколен распался, а частично нами и завоеван? - И сам же ответил: - А посмотрел бы ты на современных сколенцев... Еще недавно был могущественный, трудолюбивый и решительный народ, мне отец рассказывал. А вот сменился толпами трусливо-жестоких, равнодушных и алчных уродов, любящих себя и не любящих напрягаться. Вот скажи, это нормально, что из двух тысяч сколенских рыцарей у Кровавых топей сотня была, да и те сбежали? А почему почти из полумиллиона сколенцев - и верхних, и нижних - на то же поле пришли лишь восемьсот ополченцев? Уж тысяч пять-то могли бы собраться! Вопрос - куда девались те, прежние, создававшие империю и громившие Оллога?

  Моррест задумался, пытаясь понять, куда клонит король. На первый взгляд, объяснение на поверхности. Кто первыми гибнет на войне? Самые храбрые и честные, такие, как сотник Эгинар. А кто создает то, чем любуются потомки века спустя? Самые трудолюбивые и опять-таки честные. А кто умерщвляет плоть, отказывается от плотских утех, сокращает жизнь земную ради жизни вечной? Самые истово верующие и снова честные: нечестный будет на людях поститься, молиться и воздерживаться от плотских утех, а в одиночестве будет объедаться, пьянствовать, развратничать и заботиться лишь, чтобы люди не видели. Так что же, не будет войн, строек века, а значит, и великих империй (ибо они создаются не для красоты, а для борьбы с врагами и этих самых строек) - и все станут умными, храбрыми и трудолюбивыми?

  - Так и есть, - отозвался Моррест, вспоминая фото прадеда с видавшей виды винтовкой Мосина в руках. Бравый лейтенант-красноармеец в пилотке и с новенькой медалью "За оборону Москвы", фото сделано где-то там, в освобожденной деревне. Прадед сгинул в сентябре сорок второго, в бойне на улицах Ржева. Сколько таких сложило головы на пространстве от Сталинграда до Берлина? И сколько "героев Ташкентского фронта" благополучно пережило ту мясорубку, женилось на вдовах храбрецов - и точно так же воспитало детей? Не отсюда ли родом Катастройка? - Вот у Кровавых топей сотник Эгинар погиб - а рыцари, продавшие родину с потрохами, живут и не тужат. А может, останься он жив, мир был бы лучше?

  Амори только усмехнулся. Мол, откуда тебе знать...

  - Как бы не так, - произнес король. - Люди все время рождаются и умирают, и - обрати внимание - каждый раз начинают жизнь с чистого листа. Потом уже осваиваются в мире, кто становится жрецом, кто солдатом, кто золотарем, а кто и проституткой. У каждого перед глазами - пример для подражания, сперва родители, потом те, кого ему ставят в пример жрецы и государство. Потому, кстати, и стали жреческие касты высшими. Пример тех, кто тебя окружает - вот что делает человека таким, какой он есть. Если воспитать дочь проститутки в семье жрецов Владыки Морей, она станет богобоязненной и скромной. И наоборот. Теперь вспомни, кого ставят в пример во время войны, когда народ борется за выживание? Правильно. Такие гибнут в годину бедствий, но еще больше родившихся становится таковыми. А кто становится примером в мирное, изобильное время? Если нет общей цели и идеи, главной целью становится обогащение. Но что интересно: результатом жертвенности и героизма обычно становятся мир, изобилие и могущество. Победили сколенцы Оллога - я изучал ту войну, сначала десятки тысяч их полегли в боях, а уж потом уцелевшие пошли отвоевывать утерянное.

  Амори развивал свою теорию вдохновенно, с ходу находя аргументы в ее подтверждение. И что странно, Моррест не знал, что возразить. Может, Амори и не учился на истфаке МГУ, но методологией владел отменно. А ум правителя, привыкшего решать самые разные проблемы и нести за них всю полноту ответственности, уверенно раскладывал все по полочкам. Так, что невозможно понять неправильно.