Полночь в саду добра и зла

– Приходится платить за поддержание нормального состояния домов деньги, не подъемные для федерального бюджета и нищих нанимателей, – добавила она. – И не надо думать, что Ли проводит качественную реставрационную работу, – продолжала моя собеседница. – Нет, он начиняет дома современной техникой, но одновременно лишает милых викторианских деталей, например, луженых потолков. Да и содержание домов оставляет желать лучшего. Вы посмотрите на них – на все, а не на те, которые он так любит показывать заезжим визитерам. Краска лупится, перила ломаются. Через два-три года отреставрированные дома уже невозможно отличить от стоящих рядом развалюх.

Через дверь мне было видно, как девушки ходят от стола к столу, собирая пустые стаканы из-под воды.

– Я могу взять на себя смелость и утверждать, – говорила между тем женщина, – что не вижу ничего страшного в превращении этого района в спальный. Почему-то такая перспектива вполне устраивала Ли, когда речь шла об историческом центре. Да, он остановил этот процесс, но, посмотрите, что получилось в результате. Здания в Викторианском районе резко упали в цене. Там полно домов, но нет покупателей. Тем самым Ли Адлер заморозил процесс сохранения этого района. – Но сам Адлер сказал мне, – возразил я, – что реставрация Викторианского района не повлияла на цены и даже стимулировала частные инвестиции. – Это просто ложь, и никто не понимает это лучше самого Ли Адлера. Один из его сыновей купил дом на Уолдбург-стрит и великолепно его отреставрировал. Но когда настало время его продавать, то не нашлось ни единого покупателя, а за дом просили ни много ни мало сто тридцать пять тысяч долларов. Цену снизили до девяноста семи тысяч, и его все равно никто не хочет покупать, потому что этот лакомый кусочек стоит в море черных трущоб.

– За пределами Саванны люди считают, – вмешалась в разговор Синтия, – что Викторианский район – это успех в деле сохранения исторического жилого фонда, потому что так говорит Адлер. Они проглатывают эту наживку. Принц Чарльз оказался последним в длинной череде подобных простаков.

– Но что на самом деле раздражает больше всего, – вторила ей другая женщина, – так это самомнение Адлеров – они вообразили, что могут быть арбитрами в вопросах морали и нравственности. От этой мерзости хочется кричать. Я устала от претензий Ли, меня тошнит от деятельности Эммы. За что только на нас свалилось это наказание? Что мы сделали?

– Очень многое, – подал голос седовласый мужчина. Обе женщины удивленно воззрились на него. Мужчина продолжал доброжелательно улыбаться.

– Ли – заметная фигура саваннского общества, не так ли? – вкрадчиво спросил он. – Он входит в клуб «Котильон», который спонсирует балы дебютанток. Он – один из пятнадцати выдающихся джентльменов клуба «Мадейра». Он является членом Чатемского клуба, где может время от времени выпить, закусить и посмотреть на крыши исторического района, который он столь успешно восстановил.

Женщины опасливо кивнули, не вполне понимая, куда клонит седовласый.

– Он играет в гольф в Саваннском гольф-клубе, – продолжал между тем мужчина. – Итак, Ли Адлер – представитель саваннской элиты. Или все могут думать, что он является таковым. Но на самом деле он не принадлежит к подлинной элите, не так ли? У нас есть один маленький способ указать каждому его истинное место. Мы говорим человеку: ты можешь зайти вот сюда, но не дальше, потому что ты не один из нас. Для того, чтобы это сказать, у нас есть Оглторпский клуб и яхт-клуб. – Человек говорил тихо, как старый добрый профессор. – Ли Адлер – еврей. Очень многие его друзья являются членами Оглторпского клуба и яхт-клуба, а он нет.

– Однако, в Оглторпский клуб допускают евреев, ведь Боб Минис – его член, – напомнила женщина.

– Да, – подтвердил мужчина. – Боб Минис – один из старейших членов Оглторпского клуба, и мы все его очень любим. Он – праправнук первого белого человека, появившегося в Джорджии, что делает его живой реликвией нашего штата и его истории. Он еврей, но не совсем. Обе его жены были христианками, христиане – большинство его друзей, а его дети воспитаны в традициях епископальной церкви. Боб Минис – очень ценный член Оглторпского клуба. Кроме того, что он очаровательный собеседник, он еще дает нам возможность говорить, как вы уже заметили, что мы действительно принимаем евреев в Оглторпский клуб.

Мужчина сложил на груди руки и обвел всех нас взглядом, словно для того, чтобы убедиться, что его правильно поняли.