Полночь XXI века

Опять же по этикету «вечерние беседы» между танцами назначены были, чтобы подкрепиться закусками, а также исключительно для отдыха и увеселения после трудов. Здесь строго было воспрещено малейшее умствование, культивировалась «наука салонной болтовни», которая заключалась в «умении придавать особенный интерес всякому предмету», «рассуждать о том, о другом; переходить от предмета к предмету с легкостию, с приятностию». Что, впрочем, никогда особо не соблюдалось… но при этом требовалось, всё-таки, соблюдать определённую видимость. Не останавливаться долго на одном предмете разговора, не вдаваясь в глубокие рассуждения, ни на чем не настаивая, а «скользя по предметам» выяснить то, что тебе нужно или дать правильный ответ собеседнику. Словно фехтовальщик, который не торопиться лезть в драку напролом, а свободно ведёт нитью беседы как иглой по вышивке, умея не зацепиться ни за одну глубокую или оригинальную мысль, не высказать ни в чем своего собственного убеждения — сказать всё не сказав при этом ничего.

Впрочем, жизнь неизбежно вносила свои правила в характер светского разговора. «Приятным образом занимать компанию, особливо дам» было строго положено исключительно в первый перерыв. Второй считался «серьёзным», во время него не выглядело невежливым, если мужчины уединялись и надолго, покидая дам и отправляясь в кабинет хозяина. Поэтому никого не удивило, когда хозяин пригласил почётного гостя прогуляться. Разве что в спину полетели завистливые взгляды: если подслушать разговор двух столь могущественных людей, можно озолотиться.

К удивлению Леонида, позвал его Новгородцев совсем не в кабинет, а повёл именно прогуляться. В промежутке между завесами лакеи подали господам пальто и шапки, после чего хозяин неторопливо повёл гостя за собой, обходя дом в противоположную от парка сторону, пока перед ними не встало высокое отдельно стоящее серое здание. На входе Новгородцев скинул пальто на руки прислуге, Леонид последовал примеру хозяина.

— Моя гордость. Океанариум. Словно и в самом деле под воду идёшь.

Хозяин двинулся первым, за ним гость. А дальше и в самом деле будто ты ушёл на глубину. Леонид аж невольно перевёл дух как от прыжка: длинный, извилистый и совершенно прозрачный коридор терялся в синеватой глубине. Вокруг — водоросли, много красивых и разных, целые поля, леса и рощицы, колышущиеся в безмолвии. Среди них плавали мелкие жёлтые и золотые рыбки размером от крупного жука до ладони, стаи чего-то окунеподобного. Внизу — какие-то донные рыбы вроде камбалы, ракушки, морские ежи и звёзды, непонятные сороконожки, торопливо обгрызавшие одну такую звезду. Длинная змееподобная рыбина безмолвно проплыла мимо и спряталась в маленькой пещерке в скале, откуда посмотрела на людей сквозь стекло унылым взглядом, словно жалуясь: понимает, что съесть людей у неё не выйдет, но очень хочется.

— Моя гордость, — повторил Новгородцев. — Стоит эта блажь уйму денег… а ещё полностью гарантирует от прослушивания. И сам по себе океанариум хорошо экранирован, так как рыбы типа плохо переносят колебания магнитного поля и остального. А ещё толща воды и куча тех самых рыбин и прочей ерунды, которую дочка запустила и насажала. Здесь мы сможем спокойно поговорить. Леонид, мы с вами знакомы много лет, и без крайне серьёзной причины ваш профессор не стал бы так бесцеремонно общаться с моими людьми. Обещаю. Что наш разговор отсюда не выйдет.

Пару секунд Леонид помолчал, собираясь с мыслями. Заодно восхитился идеей океанариума: пробить здешнюю защиту не смогла бы, наверное, даже «Хикари».

— Причины и в самом деле крайне серьёзные. Точнее, проблемы. Хотя профессор Коржиков и в самом деле сейчас разрабатывает реактор нового поколения. Точнее, у него есть лабораторная идея, но без помощи ваших специалистов, Андрей, до воплощения в железе дело не дойдёт. Начну я издалека. Из-за океана. Как вы догадываетесь, моя разведка гребёт там абсолютно все научные идеи. Особенно те, которые у них считаются бредом или тупиком. К слову, с новым реактором так и случилось. Во главе резидентур стоят люди грамотные и доверенные, немало я перетянул ещё из советской разведки. Резиденты проводят на месте первичную оценку информации, кое-что перепроверяют прямо там же: всегда есть те, кого за деньги можно использовать втёмную. Самое важное отправляют домой немедленно, остальное — по обычным каналам.

Новгородцев медленно кивнул и скрестил руки на груди: мол, кажется, я догадываюсь.