Полночная аллея

Запястье по-прежнему кровоточило, и она безотчетно прижала к ранке край футболки. Вышло замечательно: теперь она не просто в своем ночном одеянии, но и в измазанном кровью.

На то, чтобы принять душ, переодеться и снова залепить пластырем запястье, ушло десять минут, после чего она босиком сбежала по лестнице и… резко остановилась.

Все ее друзья собрались в гостиной и посмотрели на нее с совершенно одинаковым озадаченным выражением.

— Что? — спросила Клер. — Что я опять делаю не так?

Майкл отступил в сторону, и она увидела, кто сидел со скрещенными ногами в кресле, листая розовый, как жвачка, журнал «Тин пипл[16]».

Конечно, Моника Моррелл.

На ней был плотно облегающий розовый топ с выложенной стразами надписью СУКА/ПРИНЦЕССА и белые, очень короткие шорты, которые даже Дейзи Дак[17] выбросила бы на помойку, открывающие очень много тела, покрытого темным, насыщенным загаром. Моника лениво покачивала розовой сандалией с желтым цветком у носка, сквозь прорези которой были видны безупречно покрытые лаком ногти.

— Привет, Клер! — сказала она и встала. — Хочу пригласить тебя на завтрак.

— Что?

— Завт-рак, — повторила Моника с расстановкой. — Самый важный прием пищи в течение дня, слышала? У тебя вообще есть родители?

— Что ты здесь делаешь? — Клер ничего не понимала.

Шейн прислонился к стене, сердито глядя на Монику. Его мягкие, густые волосы были спутаны, как всегда после сна, и Клер захотелось провести по ним пальцами, чтобы если не разгладить — это было невозможно, — то хотя бы придать привычную форму.

— Хороший вопрос. Второй ничуть не хуже: кто впустил ее внутрь? И нам придется выбросить это кресло. Запах не выветрится никогда.

— Это я ее впустил, — ответил Майкл, за что Шейн наградил его косым взглядом. — Давайте не будем бряцать оружием. Когда возле дома столько копов, разумнее было ее впустить, чем устраивать базар на крыльце. У нас и без того хватает забот.

— У кого это «у нас», бледнолицый?

— Заткнись, парень.

Клер потерла лоб, чувствуя, как возвращается пульсирующая головная боль. Майкл и Шейн с усилием переключили внимание на Монику, губы которой искривила злобная улыбка.

— Тебе их перепалка доставляет удовольствие, — заметила Клер.

— Конечно. — Моника пожала плечами. — По большей части они цепляются ко мне, словно тупые ослы. Для разнообразия приятно посмотреть, как они бросаются друг на друга. Хотя, в общем-то, мне плевать. — Она выгнула дугой идеально выщипанную бровь. — Ну так что? Знаю, ты любишь кофе, сама видела, как ты пила его.

Ева с угрожающим видом встала между ними.

— Никуда Клер с тобой не пойдет. И уж тем более туда, где болтается этот сукин сын.

— Какого именно сукина сына ты имеешь в виду? Потому что она ведь живет в этом доме, а значит, не слишком разборчива по части компании.

Ева вскинула сжатый кулак, и Клер подумала, что сейчас она ударит Монику прямо в пухлые губки. Но нет, Ева сдержалась, правда, едва-едва.

— Советую срочно покинуть помещение, — сказала она вместо этого. — Пока не произошло что-нибудь по-настоящему скверное, о чем я на самом деле не буду сожалеть.

— Прошу прощения, ты что-то сказала? Или мне послышалось? Клер? Я здесь не для того, чтобы дразнить психически ненормальных. Если не хочешь идти, так и скажи.

Клер одолевало нелепое желание рассмеяться — так все это было странно. Почему с ней всегда что-нибудь случается?

— Чего ты хочешь на самом деле? — спросила она.

Прекрасные, не обремененные проблесками мысли глаза Моники стали еще больше.

— Я хочу поговорить с тобой без того, чтобы члены этого клуба неудачников нависали у меня над плечом. Ну, я и подумала, что мы могли бы вместе позавтракать, но если у тебя аллергия на кофеин и выпечку…

— Все, что ты хочешь сказать мне, можешь говорить в присутствии моих друзей.

Теперь обе брови Моники взлетели вверх.

— Ла-а-а-адно… Твои заботы. — Она бросила взгляд на Шейна. — Итак, где твой бойфренд был сегодня после полуночи?

— Кто? Шейн?

В какое время Клер ушла от него? Довольно поздно, но все же до полуночи.

— Не твое собачье дело, где я был, — отозвался Шейн. — Ева уже велела тебе убираться. Следующий шаг будет такой: я тебя отсюда вышвырну. Посмотрим, подскочишь ли ты, ударившись о крыльцо. Мне плевать, чья на тебе печать. Не смей приходить сюда и…

— Шейн, — подчеркнуто спокойно прервала его Моника. — Заткнись, черт побери. Я видела тебя, идиот.

Клер думала, что Шейн огрызнется, но он лишь молча смотрел на гостью потемневшими глазами. И ждал.

— Они не знали, да? — продолжала Моника, похлопывая себя по бедру свернутым журналом. — Вот беда! У плохого мальчика есть секреты.

— Заткнись, Моника.

— А иначе что? Ты убьешь меня? — Она улыбнулась. — Даже ДНК на анализ не останется, когда они разберутся с тобой, Шейн. И со всеми вами. И с вашими родными.

— О чем это она? — спросила Ева. — Шейн?

— Ни о чем.

— Ни о чем, — передразнила его Моника. — Правильно, все отрицай. Блестящий план. Ну, что еще можно ожидать от такого, как ты?