Полночная луна

А если вдруг он, то очень-очень большой. На самом деле в этом новом мире, который я обнаружила несколько месяцев назад, такое возможно. И все же, неважно до каких огромных размеров вырастали фламинго, они вряд ли умели рычать.

— Кто-нибудь покрытый мехом? — надавила я.

— Почти всех диких животных истребили несколько веков назад, но даже до этого на Гаити не водились крупные млекопитающие.

Все так говорят. А потом смерти, трупы, оборотни.

Взять, к примеру, Новый Орлеан — город, в котором волки вымерли около столетия назад. И на тебе сюрприз. Несколько там все-таки водилось, но только когда всходила луна.

Однако, вопреки расхожей легенде, тамошний оборотень оказался лу-гару и был обречен бегать в волчьем обличье не под полной луной, а под ущербной. Число массовых убийств возросло вдвое, поскольку данная фаза бывает как при растущей, так и при убывающей луне.

По словам Эдварда, оборотни эволюционировали: применяя различную магию, множились, становились сильнее и смертоноснее. Возможно, здешние начали практиковать вуду.

— Ложись спать, — проворчал Мерфи. — Сейчас тут только ты, я и наши спальники.

Мой взгляд приковали возвышавшиеся над нами горы.

Почему-то я в этом сомневалась.

Глава 8

Той ночью мне так и не удалось заснуть. Да и как я могла?

Я улеглась, предварительно пододвинув спальный мешок вплотную к Мерфи. Не потому, что хотела быть к нему поближе. Просто меня внезапно потянуло к его ружью.

Как только солнце выглянуло из-за горизонта, Мерфи проснулся.

— Нужно поторапливаться. — Несмотря на имидж беспечного бездельника, постоянно ошивающегося на пляже, парень отличался изрядным трудолюбием. — Чем раньше затеряемся в горах, тем проще будет оставаться впереди тех, кто нас преследует.

— Я думала, мы от них оторвались.

— Может, да, а может, и нет. Лучше убраться отсюда прежде, чем узнаем наверняка, oui?

— Oui, — ответила я и нахмурилась. — Мне казалось, ты определился с национальностью.

— Так и есть, — произнес он с ирландским акцентом.

Чем дольше я находилась в обществе Мерфи, тем больше любопытства он вызывал, что, вероятно, было не так уж хорошо, учитывая, как долго я воздерживалась. Вместо того чтобы плотно сворачивать спальный мешок и закреплять его на рюкзаке, я наблюдала за движениями Мерфи. Меня завораживали его высокая гибкая фигура и то, как искрилась на солнце серьга и золотились пряди его волос.

Вплетенные в волосы перья во сне спутались, и эта картинка породила в моем воображении сотни других. Мускулистые руки напрягались, пока Мерфи наполнял рюкзак, а длинные проворные пальцы заставляли меня дрожать, несмотря на жаркое утро. Понравилось бы мне, если бы он провел серебряным кольцом, которое носил на большом пальце, по моему телу?

Чертовски понравилось бы.

С трудом оторвавшись от созерцания наклонившегося Девона Мерфи, я занялась делом. Нечего мечтать об этом мужчине. Нечего мечтать о любом мужчине. Секс был частью той жизни, которая осталась позади.

Тогда почему я непрестанно о нем думала?

— Готова? — спросил Мерфи.

Нагрузив рюкзаки, мы отведали изысканные зерновые батончики и запили их восхитительно теплой водой.

— Оставишь его там? — Я кивнула подбородком в сторону джипа.

— Не могу придумать, как взять его с собой.

На мой взгляд, брошенная машина, словно большая стрелка, указывала, куда мы направились.

— Это перекресток, — сказал Мерфи уже серьезнее. — Уверен, ты понимаешь, что это значит.

Я кивнула в знак того, что понимаю.

Перекрестки и кладбища считались средоточием черной магии. Ни один уважающий себя гаитянин и близко не подойдет к этому месту.

Мы с Мерфи безостановочно поднимались по склону. У меня ныли ноги, а из-за тропической жары пот стекал из-под кепки с эмблемой «Нью-Орлеан Сэйнтс» на дорогущие новенькие туристические ботинки.

Почти всю лесистую местность на Гаити расчистили под сельскохозяйственные угодья, которые впоследствии засеивали так часто и нещадно, что почва истощилась. Однако здесь ничто на это не указывало. Чем выше мы поднимались над уровнем моря, тем плотнее росли деревья. Некоторые участки настолько заросли, что Мерфи пришлось прорубать путь мачете.

К полудню я совсем перестала ориентироваться. Солнце могло бы помочь, но сквозь густой полог листвы проникали лишь редкие вспышки света. По моим подсчетам, мы отдалились от утеса на несколько километров.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — спросила я.

— Не думаешь же ты, что я подрядился бы в проводники, если бы не знал свое дело?

Я полагала, за деньги Мерфи сделает что угодно. Интересно почему? Он получил образование… где-то. Явно имел склонность к языкам. Если бы снял перья и бусы, мог бы работать в ООН. Ну и почему он здесь?

— А почему бы и нет? — спросил Мерфи.

Ой. Кажется, я высказала последнюю мысль вслух.

— Ты живешь в лачуге над таверной, прорубаешь путь на гору, увиливаешь от кредиторов и уклоняешься от пуль. Ты заслуживаешь большего.

Он глянул через плечо.

— По-моему, и так довольно захватывающе.

— Ищешь острых ощущений?

— Кое-что да, ищу, — пробормотал он.