Полночная Радуга (ЛП)

- Мои волосы…недостаточно высохли.

- Оставь их, - сказал он, подойдя к ней. Щетка упала на пол, когда он потянул ее из кресла. Тотчас она оказалась в его руках, поднятая на ноги его агрессивным объятием. Их губы жадно встретились, ее пальцы запутались в его потемневших от воды волосах. Рот Гранта был свежим и горячим, язык проникал глубоко, в поцелуе, заставившем ее хныкать, когда потоки страсти обожгли ее нервы.

Он был твердым там, где прижимался к ней, его мужественность скользила по ее мягкости, он мял ее бедра, тер ее об себя. Джейн отстранилась, переводя дыхание, и уронила голову на его широкое плечо. Она не могла вместить то дикое удовольствие, что он пробуждал в ней, ее тело вышло из под контроля, почти достигнув пика, который обещало ей его возбуждение. Она была почти довольна, живя целомудренно годами. Страсть дремала в ней, пока не появился Грант. Он был дик, свободен и прекрасен, как величественный ягуар, безмолвно скользящий по непроходимым джунглям.

Его жажда требовала ответа, и Джейн была не в состоянии сдерживать его. Ему не нужно пробуждать страсть, один поцелуй – и она затрепетала в его руках, умирая от желания, ее груди набухли и были болезненными, тело стало влажным и мягким.

- Давай-ка избавим тебя от этой штуки, - прошептал Грант, приподнимая сорочку чтобы снять нее. Джейн неохотно отстранилась, и он через голову стянул эту последнюю деталь одежды, бросив ее на кресло. Джейн снова оказалась в его объятиях, и он отнес ее на кровать.

Обнаженные тела двигались вместе, ожидание закончилось. Он толкнулся в нее, она тихонько вскрикнула от восхитительного потрясения, вызванного его движением. Поймав ее тихий звук ртом, он поднял ее ноги, обвил вокруг своего пояса и начал входить в нее более глубоко.

Все было, как и предыдущей ночью. Ее мысли сосредоточились на мужчине, чьи плечи были настолько широки, что закрывали свет. Постель под ними была мягкой, простыни гладкими и прохладными, пружины матраса ритмично скрипели от его движений, сопровождаемые пением насекомых за окном. Время потеряло значение. Остались только его губы на ее губах, его руки на ее теле, медленные глубокие выпады, зажегшие неукротимый чувственный пожар, пока они не содрогнулись в бешеном удовольствии и простыни перестали быть прохладными, согретые их влажными, разгоряченными телами.

Когда все стихло, он расслабился на ней, тяжело дыша, пока ее руки гладили мощную спину. Ее губы вибрировали от слов любви, которые она хотела ему сказать, но сдержалась. Инстинктивно, она понимала: он не захочет этого знать, и не собиралась портить их совместное время.

Возможно, он все-таки кое-что дал ей, даже если и не любовь, то нечто столь же бесконечно ценное. Пока ее чувствительные пальцы исследовали глубокую долину его позвоночника, она задумалась: может они зачали сейчас ребенка? Волна удовольствия прокатилась по ее телу, и она еще ближе прижалась к Гранту, надеясь, что ее тело окажется восприимчивым к его семени.

Он пошевелился, чтобы дотянуться до лампы и выключить ее, и в темноте подвинулся ближе к ней. Она свернулась клубочком сбоку, положив голову ему на плечо. Через мгновение он издал низкий смешок:

- Почему бы тебе не сэкономить время, и взобраться на меня прямо сейчас? – предложил он, сгреб ее и разместил у себя на груди.

Джейн издала вздох глубокого удовлетворения, вытягиваясь на нем и оборачивая руки вокруг его шеи. Прижавшись лицом к его горлу, она почувствовала себя уютно и безопасно, будто нашла тихую гавань.

- Я люблю тебя – тихо прошептала она, беззвучно шевеля губами на его горле.

Они проснулись с первыми яркими лучами утреннего солнца, пробивавшимися сквозь планки жалюзи. Оставив Джейн растянувшуюся и ворчащую на постели, Грант встал и поднял жалюзи, позволяя розовому свету заполнить комнату. Обернувшись, он увидел, как свет горит на ее коже теплых оттенков, делая ее соски абрикосовыми, ловя глянцевые отблески в ее темных волосах. Ее лицо разрумянилось, а глаза были еще сонными.

Внезапно его тело запульсировало, он не мог вынести даже ширины маленькой комнаты между ними. Он вернулся в постель, подмял ее под себя, наблюдая, как меняется выражение ее лица, пока он медленно скользил в нее, следя за лучами света на ее коже. Что-то поднялось в груди, затрудняя дыхание, и когда он потерялся в мягких глубинах ее тела, пришла последняя ясная мысль: она стала слишком близка ему, и отпустить ее будет самым тяжелым поступком в его жизни.

Грант оделся, натянул свежевыстиранные вещи, которые принесла дочь сеньоры Трехос вместе с завтраком: фруктами, хлебом и сыром. Джейн покраснела, поняв, что сеньора Трехос, должно быть, приносила поднос ранее ночью и затем осторожно удалилась, когда услышала производимые ими звуки. Осторожный взгляд на Гранта, сообщил ей, что ему в голову пришла та же мысль, т.к. уголок его рта приподнялся в усмешке.

К завтраку сеньора также добавила мягкую белую блузку с открытыми плечами, и Джейн с удовольствием ее надела, более чем довольная возможностью избавиться от своей изорванной черной рубашки.