Полночное небо

Временами приемники «Этера» улавливали поток информации с зондов, принадлежавших другим космическим проектам, – их осталось совсем немного. Больше всего Салли любила наблюдать за «Вояджером-3». Это был третий по счету объект из созданных человеком, что покинул Солнечную систему и отправился дальше, сквозь межзвездное пространство. Его запустили лет тридцать тому назад ученые предыдущего поколения. Теперь аппарат уже выходил из строя, его сигнал стал донельзя слабым, но приемник, настроенный на частоту 2296.48 МГц, иногда улавливал далекие хрипы – словно шепот старика на смертном одре. Салли еще помнила, как НАСА объявило, что предшественник этого аппарата, «Вояджер-1», навсегда умолк – истощил запас энергии и отныне не сможет посылать информацию на Землю. Салли тогда была совсем маленькой. Она сидела за столом на кухне в Пасадене и уплетала хлопья с изюмом, когда мать прочитала ей заголовок газетной статьи: «Первый межпланетный гонец человечества приказал долго жить».

Вслед за своим прадедушкой «Вояджер-3» нырнул в облако Оорта, где из кристаллов льда зарождались кометы, и устремился дальше. Однажды он попадет в зону притяжения какой-нибудь планеты, звезды или черной дыры, а до тех пор будет дрейфовать из одной звездной системы в другую, вечно странствуя по Млечному Пути. Судьба, леденящая душу, – но было в ней и что-то волшебное. Интересно, каково это, думала Салли, бесцельно лететь, плыть по течению целую вечность?

В космосе оставались и другие скитальцы. Какие-то еще работали, какие-то, навсегда замолкнув, канули во тьму, но «Вояджер-3» был особенным. Он напоминал Салли о том дне, когда она впервые осознала, насколько безбрежен космос. Еще в детстве ее манило великое ничто, – и вот теперь она тоже странница. И лишь воспоминания о начале пути отвлекали от страха перед тем, как он может закончиться.

* * *

Они назвали ее «Маленькой Землей» – кольцевую центрифугу, которая неустанно вращалась отдельно от самого корабля и посредством центробежной силы имитировала земное притяжение. На территории кольца располагались шесть спальных ячеек – по три с каждой стороны, разделенные коридорчиком. В каждом боксе кроме койки находилось несколько полок, шкаф для одежды и небольшая лампа для чтения, которую использовали, когда выключалось искусственное солнце. Чтобы уединиться, задвигали плотную штору.

Посреди кают-компании, в ядре центрифуги, стоял длинный стол с двумя скамейками, который можно было сложить и придвинуть к стене. Здесь же находилось скромное подобие кухни, небольшая спортивная зона – велотренажер, беговая дорожка, несколько штанг – и уютный уголок с футуристического вида серым диваном и приставкой для видеоигр. Между диваном и спальными ячейками ютился небольшой санузел; туалетом в зоне невесомости пользовались гораздо реже.

Время, отведенное на отдых, Салли и Харпер обычно проводили за игрой в карты. После целого дня в невесомости было тяжело вновь ощущать вес собственного тела, но астронавтам не стоило отвыкать от земного притяжения. К тому же, гравитация имела свои плюсы: карты спокойно лежали на столе, еда – на тарелке, а карандаш не уплывал из-за уха.

Здесь Салли почти забывала о пустоте открытого космоса, о миллиардах световых лет неизведанного за пределами корабля. Ей начинало казаться, что она снова на Земле, а где-то совсем рядом – рыхлая почва, деревья и синий полог неба.

Харпер с досадой бросил карту на стол. Салли взяла ее – это был трефовый валет – и выложила веером собранную комбинацию.

– Я уж думала, не дождусь, – сказала она с улыбкой.

– Ах ты ж черт! – воскликнул Харпер. – Признавайся, что мухлюешь: не может постоянно так везти!

Они увлеклись игрой в рамми совсем недавно. В начале полета вся команда резалась в покер. Через полгода – после того, как корабль впервые пересек пояс астероидов, – интерес к азартным развлечениям стал потихоньку угасать. Затем коллеги совсем прекратили играть – отвлеклись на исследование лун Юпитера. Лишь когда пропала связь с Землей, и на корабле поселилась тревога, посиделки за картами возобновились, правда, участвовали теперь только Харпер и Салли.

– У тебя сложно не выиграть, – усмехнулась Салли.

Харпер вздохнул.

– Твоя взяла, хитрюга.

Они подсчитали текущие очки, и Салли записала их в блокнот, прямо под бессвязными заметками о показателях радиации на Ио.

Пока она складывала в уме итоговый результат, Харпер пристально на нее смотрел, как будто собирался нарисовать, – от этого взгляда, отмечавшего каждую черточку ее лица, не укрылся и проступивший на щеках румянец. Ей было приятно, что на нее так смотрят, но в тоже время тягостно; кожа будто пылала огнем.

– Продолжим? – предложила Салли, обновив счет в блокноте и не поднимая глаз.

Харпер помотал головой.

– Мне еще час крутить педали. Но завтра я уж точно возьму реванш.

– Мечтать не вредно. – Усмехнувшись, она собрала карты, затолкала их обратно в коробку, а потом придвинула стол к стене. – Только мозги в следующий раз не забудь.

– Ну, Салливан, ты у меня дождешься!