Полночное пробуждение

Дозу седативных средств уменьшили, благодаря чему Отверженный находился в сознании, но ясности ума это ему не вернуло. Он стоял в металлической клетке, оплетенный ремнями, с кандалами на щиколотках, и имел вид весьма опасного зверя, каким в действительности и являлся. Его большая голова была опущена на грудь, горящие янтарным огнем глаза бессмысленно бегали по камере. Время от времени он рычал, обнажая огромные клыки, и начинал неистово дергаться, тщетно стремясь вырваться из пут.

— Скажи нам, что это значит, — сквозь металлический лязг и звериный рев потребовал Тиган. — Зачем ты и твой брат писали эти строки?

Одольф не отвечал, продолжал яростно дергаться и извиваться.

— «Замок и поле сойтись должны вместе под лунным серпом, — глядя на него, произнес Тиган. — Ты обрати свой взор на восток». Это какое-то место? Что оно значит для тебя, Питер? Что оно значило для твоего брата? Что значит для тебя имя Драгос?

Отверженный затрясся и напрягся так, что казалось, его лицо сейчас лопнет. Он закачал головой взад и вперед и зарычал в неистовой ярости.

Тиган разочарованно вздохнул и повернулся к Элизе:

— Черт, пустая трата времени. Он совершенно бесполезен.

— Позволь мне, — сказала Элиза.

Тиган заметил, что, как только она направилась к Отверженному, его безумный взгляд метнулся в ее сторону, ноздри раздулись, втягивая запах.

— Не подходи к нему слишком близко, — предостерег ее Тиган. Он пожалел, что дал ей слово использовать оружие только в самом крайнем случае. Для прочих ситуаций у него был шприц с седативным средством, который дал директор Кун. — Стой на месте.

Элиза замерла в нескольких шагах от Отверженного. Когда она заговорила, ее голос звучал мягко и сочувственно:

— Здравствуй, Питер. Меня зовут Элиза.

Вертикальные щелки зрачков Одольфа еще сильнее вытянулись, он продолжал тяжело дышать, но дергаться перестал, сосредоточив взгляд на Элизе.

— Я познакомилась с Ириной. Она очень хорошая женщина. И она тебя очень любит. Она мне рассказала, как много ты значишь для нее.

Одольф замер, Элиза сделала еще один шаг к клетке. Тиган предупредительно заворчал. Элиза остановилась, хотя беспокойство Тигана показалось ей излишним.

— Ирина беспокоится о тебе.

— Опасно, — едва слышно пробормотал Одольф.

— Кому опасно? — тихо спросила Элиза. — Ирина в опасности?

— Все в опасности. — Голова Одольфа снова закачалась взад и вперед, словно у него начался припадок. Вдруг Одольф прекратил качать головой, оскалился и шумно втянул воздух. — «Истина там, под крестом, — с шипением выдохнул Отверженный. — Ты обрати свой взор… обрати свой взор…»

— Питер, что это значит? — спросила Элиза, произнеся все строки странного послания. — Ты можешь нам объяснить? Где ты это слышал? Или, может быть, ты это где-то прочитал?

— «Замок и поле сойтись должны, — повторил Одольф. — Ты обрати свой взор на восток…»

Элиза подошла на полшага ближе:

— Питер, мы пытаемся понять. Скажи, что ты знаешь. Это может быть очень важно.

Отверженный заворчал, жилы на шее напряглись.

— «Замок и поле сойтись должны вместе под лунным серпом… Ты обрати свой взор на восток… Истина там, под крестом».

— Питер, пожалуйста, — просила Элиза. — Нам нужна твоя помощь. Почему все в опасности? Что нам угрожает?

Но Отверженный уже не слышал ее. Его глаза закатились, голова запрокинулась, он, словно безумный, быстро, без передышки повторял загадочные строки.

Элиза обернулась и посмотрела на Тигана:

— Возможно, ты прав. Пустая трата времени.

Тиган уже готов был согласиться с ней, как Одольф неожиданно захохотал, широко раскрыв рот, затем его голова упала на грудь, он что-то неразборчиво и очень тихо забормотал. Тиган прислушался и смог разобрать обрывки все того же странного послания. Затем Одольф замолчал, поднял голову, моргнул, и на секунду его взгляд прояснился. Отчетливо и здраво он произнес:

— Там прячется он.

Тиган похолодел:

— Что ты сказал? Там прячется он… Марек?

— Прячется там, — снова засмеялся Одольф, впадая в безумие. — Прячется там… «Истина там, под крестом».

Тиган мысленно вернулся к дермаглифу, изображенному на странице дневника. Он принадлежал давно оборвавшейся линии Рода. Но возможно, Марек не единственный воскресший из мертвых.

— Там прячется Драгос? Он жив?

Одольф кивнул, закрыл глаза и с безумной горячностью нараспев забормотал слова послания.

— Черт! — со злостью выругался Тиган и подошел вплотную к клетке. — Драгос где-то прячется? Они с Мареком в сговоре? Они что-то замышляют?

Одольф не отвечал, продолжая бормотать. Он не отреагировал даже тогда, когда Тиган сильно потряс железную клетку, в которую был заключен Отверженный. Он окончательно впал в безумие.

— Черт! — Тиган провел рукой по волосам. В кармане плаща у него завибрировал телефон, воин схватил трубку и рявкнул: — Слушаю!

— Есть успехи? — спросил Райхен.

— Да так, сомнительные.

Отверженный у него за спиной рычал и изрыгал проклятия. Дольше оставаться смысла не было. Тиган сделал знак Элизе, и они вышли в соседнюю комнату.

— Мы только что закончили, — сообщил Райхену Тиган. — Что ты выяснил про Миньона?