Полночное солнце

Перерыв у меня был с 13:30 до 14:30. За это время я должна была успеть пообедать в столовой и, как правило, решить кое-какие вопросы в АБК (административно-бытовом корпусе). По старой московской привычке я боялась не успеть (перерыв в столовой с 14:00 до 15:00), но к концу перерыва у меня были сделаны все дела, и ещё оставалось минут десять свободного времени. Итак, в 14:30 я возвращалась на работу, дети ещё минут тридцать спали, затем начинали потихоньку – или не очень – просыпаться, и мы шли на полдник, после которого – игры, мультики и такие долгожданные родители.

Через несколько недель жизнь в посёлке стала слишком насыщенной: в течение десятичасового рабочего дня у меня почти не было времени на то, чтобы отдохнуть. К тому же от работы с малышнёй началась паранойя: вещи, которые в обычной жизни были совершенно безопасны, превращались в страшные угрозы для маленьких детей. Нельзя было отвернуться, если в руках у кого-то был карандаш, нельзя расслабиться, если дети лепили из пластилина, потому что они его тогда запросто могли съесть.

Я включала каждый день детские песенки (что возымело результат, потому что дома они их пели на радость родителям), занималась мелкой моторикой, учила стишки… Про последнее стоит рассказать отдельно: я ловила одного из детей, сажала на колени и начинала читать стишок, добавляя дурацким голосом после каждого четверостишия: «Да?» Затем стишок читался ещё раз, ещё и ещё, но этот последний раз я дочитывала уже, как правило, стене, так как ребёнок успевал вырваться на волю и убежать. Более того, никто из детей совершенно не знал слов «спасибо» и «пожалуйста», и я как-то потратила весь день на то, чтобы научить их им. В конце дня, правда, некоторые из родителей, презрительно оттопырив губы, проворчали: «Они и так эти слова знают и дома говорят!»