Полночные воспоминания

– Подождите секунду, – быстро вмешался Тони Риццоли. – Виктор хочет сказать, что у него нет с собой таких денег. Я же говорил, он парень надежный.

– От этого у меня в кармане не прибавится, Риццоли. Пусть отдает деньги.

– Получишь ты свои деньги, – уверил его Риццоли. – Через несколько дней.

Сэл Приззи вскочил на ноги:

– Да пошел ты! Я милостыню не подаю. Пусть гонит деньги завтра.

– Не волнуйся. Отдаст.

Виктор Коронцис ощущал себя пойманным в ловушку, выхода из которой не было. Он сидел не в состоянии двигаться, почти не заметив, как все разошлись, оставив его наедине с Тони.

Коронцис был как в тумане.

– Мне… мне никогда не собрать таких денег, – простонал он. -Никогда!

Риццоли положил руку ему на плечо.

– Не знаю, что и сказать Виктор. Не понимаю, как такое могло случиться. Похоже, я сегодня проиграл не меньше тебя.

Коронцис вытер глаза:

– Но… но вы можете себе это позволить, Тони. Я же не могу. Придется объяснить им, что мне нечем заплатить.

– Я бы на твоем месте, Виктор, сначала бы хорошенько подумал, сказал Тони. – Сэл Приззи руководит профсоюзом моряков на Восточном побережье. Я слышал, они крутые парни.

– Ничего другого мне не остается. Если уж нет денег, так их и нет. Что он может сделать?

– Дай-ка я тебе кое-что объясню, – сказал Риццоли проникновенно. Он может поручить своим парням прострелить твои коленные чашечки. Тогда уж ты никогда не сможешь ходить. Он может заставить их плеснуть тебе кислотой в глаза. И ты никогда не сможешь видеть. А уж потом, когда ты сполна получишь свою порцию боли, он будет решать, позволить ли тебе жить в таком виде или убить тебя.

Виктор Коронцис с посеревшим лицом смотрел на него во все глаза:

– Ты… ты шутишь.

– Как бы не так. Моя вина, Виктор. Я не должен был разрешать тебе играть с таким человеком, как Сэл Приззи. Он – убийца.

– Господи! Что же мне делать?

– Ты никак не можешь собрать эти деньги?

Коронцис начал истерически смеяться:

– Тони… на то, что я зарабатываю, я с трудом содержу семью.

– Ну, тогда тебе только остается уехать из города. Может, и вообще из страны. Поезжай куда-нибудь, где Приззи тебя не достанет.

– Да не могу я, – простонал Коронцис. – У меня жена и четверо детей. – Он укоризненно посмотрел на Тони Риццоли. – Вы же сказали, что мы не сможем проиграть. Вы сказали…

– Знаю. И мне действительно очень жаль. Раньше всегда все было в ажуре. Скорее всего, Приззи смухлевал.

Коронцис немного оживился:

– Так если он смухлевал, я не должен ему платить.

– Виктор, все не так просто, – терпеливо сказал Риццоли. – Он убьет тебя, если ты обвинишь его в шулерстве, и он убьет тебя, если ты ему не заплатишь.

– Господи боже мой, – простонал Коронцис. – Тогда со мной покончено. – Правда, мне ужасно неприятно, что так получилось. Ты уверен, что никак не сможешь расплатиться?

– Мне на это понадобится сто жизней. Тысяча жизней. Все, что у меня есть, заложено-перезаложено. Где же я могу?…

И тут Тони Риццоли пришла в голову блестящая мысль:

– Подожди, Виктор. Разве ты не говорил, что все это барахло в музее стоит кучу денег?

– Да, но какое отношение это имеет?…

– Дай мне кончить. Ты же говорил, что копии не хуже оригиналов?

– Да куда там, любой специалист может…

– Подожди. А что если эти экспонаты исчезнут, а на их месте появятся копии? Я там у тебя в музее видел толпы туристов. Они смогут заметить разницу?

– Вряд ли… Я… я понимаю, куда вы клоните. Нет, этого я не могу.

– Понимаю, Виктор, – мягко сказал Риццоли. – Просто подумал, что в музее так много всего, что он вполне может обойтись без какого-нибудь одного экспоната.

Виктор Коронцис отрицательно покачал головой:

– Я уже двадцать лет работаю в музее куратором. Даже подумать о таком не могу.

– Ну, прости. Зря я об этом заговорил. Подумал, что так ты сможешь спасти свою жизнь. – Риццоли встал и потянулся. – Уже поздно. Наверное, твоя жена беспокоится, куда это ты пропал.

Но Коронцис не отрывал от него глаз:

– Спасти жизнь? Каким образом?

– Проще простого. Берешь какую-нибудь древнюю штучку и отдаешь ее мне. Я вывожу ее из страны и продаю, а деньги отдаю Приззи. Думаю, уговорю его подождать. Так и снимем тебя с крючка. Ты, конечно, понимаешь, что ради тебя я иду на большой риск, потому что, если меня поймают, будет много неприятностей. Но все равно я готов пойти на это, чувствую, что должен тебе помочь. Моя вина, что ты во все это вляпался.

– Вы хороший друг, – сказал Виктор Коронцис. – Я вас не виню. Никто меня играть не заставлял. Вы же хотели мне помочь.

– Знаю. Жаль, что все так получилось. Ладно, давай пойдем поспим немного. Завтра позвоню. Спокойной ночи, Виктор.

– Спокойной ночи, Тони.

На следующее утро в музее зазвонил телефон.

– Коронцис?

– Слушаю.

– Это Сэл Приззи.

– Доброе утро, мистер Приззи.

– Я насчет того небольшого дельца в шестьдесят пять тысяч. Когда мне подъехать за деньгами?

Виктор Коронцис почувствовал, как он вдруг сильно вспотел.

– Я… у меня сейчас нет таких денег, мистер Приззи.

На другом конце провода зловеще молчали. Наконец Приззи сказал:

– Что это за игру со мной ты затеял, черт побери?

– Поверьте, это никакие не игры. Я…