Полночный единорог

– Ещё, ещё! – кричали люди новому магу, а забытый всеми Манео накинул свой плащ и направился к двери, чтобы найти себе другое пристанище. Но к удивлению беснующейся толпы смуглый мужчина тоже направился к выходу. Его упрашивали остаться, но тот был непреклонен, он вышел на холодный воздух и вскоре был забыт.

Манео удивлённо оглянулся на вышедшего за ним человека. Он не был расстроен своим поражением, ведь сомнений не было: то, что он видел, было не фокусом, не трюком, а настоящей магией.

– Вы научите меня? – спросил мальчик. И мужчина кивнул.

* * *

– Терпение всегда окупается, если ставишь перед собой правильную цель, – ответил учителю колдун.

– Ты был мне хорошим учеником. Но слишком упрямым и амбициозным. Тебе всегда хотелось чего-то большего.

– Только благодаря этому я и стал тем, кто я есть. Я могущественный маг. И я знаю все твои слабости, все страхи. Я достаточно хорошо тебя изучил, чтобы с уверенностью утверждать, что давно превзошёл своего учителя.

– Ты, видимо, не подумал, что моя сила тоже могла за эти года возрасти. Ты не представляешь, на что я способен.

Мужчины с ненавистью уставились друг на друга.

– У тебя моя птица, – прервал затянувшееся молчание Манео, указывая на ворона с белым пятном.

– Ах, вот оно что. А я-то гадал, откуда он взялся, – отозвался Зелос. – Я решил, что это питомец сестры. Знаешь, за тринадцать лет я успел очень к нему привязаться. Теперь он мой.

– Когда королева ждала наследниц, я создал для неё Корвуса, чтобы тот оберегал покой матери и её младенцев. Можешь быть уверен, он на нашей стороне.

Ворон описал под потолком небольшой полукруг и мягко приземлился на плечо колдуна. Непочтительно кивнув оттуда королю, он тут же поспешил вернуться на свой пост и снова застыл над дверью, словно статуя.

Зелос рассмеялся и, вытащив из складок своей обшитой горностаем мантии чёрную волшебную палочку, тихо произнёс:

– Что ж, думаю, ворон – это последнее, за что нам сегодня предстоит сразиться.

Расчёт

Одри

Одри едва вслушивалась в разговор, её мысли были заняты совершенно другим. Она старалась заглянуть в глаза дяде и разгадать, что он чувствует, глядя на них, родных племянниц, дочерей сестры, которую он некогда очень любил. В какой-то момент девочке показалось, что где-то внутри этого ироничного, злого короля всё ещё живёт мальчик, который играл ночами в прятки среди прекрасных раскидистых яблонь.

Алетта медленно отошла назад и встала рядом с сестрой. Та не решилась сказать ей о своих догадках, ведь для дочери колдуна всё в мире чётко делилось на чёрное и белое. Никаких полутонов.

– Ты убил наших родителей! – яростно прохрипела она.

Король отступал, стратегически увеличивая расстояние между собой и противниками.

– С чего ты взяла, что в этих непристойных сплетнях есть хоть слово правды? Вы были младенцами и не можете знать наверняка. Что, если во всей этой истории я – обиженное лицо, а ваши родители – истинные злодеи? Никогда не предполагали такого?

Младшая из принцесс решила наконец вмешаться:

– Не мы придумали эту историю. Мы знаем о произошедшем из самых разных источников, и все они указывают только на одного злодея.

– Интересно, что же это за источники? Слова ученика, затаившего на меня обиду, и старой няньки, давно выжившей из ума? На вашем месте я не сильно бы верил их доводам.

– А что насчёт садовницы? – Девочка и не думала отступать.

– О да, старая ведьма с её очаровательными историями, пропитанными ветром и запахом яблок. Она зря потратила моё время и дорого за это заплатила. Её смерть на вашей совести.

– Разве ты не превратил её в пчелу?

– Надо же, а вы осведомлены куда лучше, чем я полагал. Что ж, ты права, я не убил её. Но жизнь пчелы, как бы иронично это ни звучало, вовсе не сладка, как мёд. И не особо продолжительна. Возможно, она ещё жива, а может, и нет. В любом случае, мы никогда об этом не узнаем.

Одри вдруг стало до слёз жаль садовницу. Да, она заманила их в ловушку, обманула и сдала королю, но всё же никто не заслуживал подобной участи.

– Вы не правы, – выдавила она. – Только вы сами ответственны за все свои дурные поступки. И страдания каждого человека, превращённого в животное лишь за попытку не дать своей семье умереть с голода, тоже только на вашей совести. И рано или поздно вам придётся за это заплатить.

– Ах, наивность юности! А думала ли ты, моя дорогая, как сама будешь поступать, если у вас с сестрой каким-то чудом получится вернуть себе престол? Какое наказание ты считаешь справедливым для лжецов, воров и разбойников? Бросишь их гнить в тюрьме? Разве не гуманнее дать им возможность отработать свой долг, живя на свободе, но просто в другом обличье? Это ведь лучше и для них, и для королевства. То, что это решение кажется непривычным, совсем не значит, что оно неверно.

Девочка сморщилась, а затем широким жестом указала на изысканный завтрак короля, его роскошный наряд, золото и дорогие гобелены, украшающие стены.