Полночный поцелуй

— Твое доверие, — сказала Габриэлла как о чем-то совершенно недостижимом. — Я не могу… отдаваться тебе, если ты мне не доверяешь.

— Доверяю, — произнес Лукан с такой серьезностью, что Габриэлла почти поверила ему. — Габриэлла, ты единственная, кто меня понимает. От тебя я ничего не могу скрыть. Ты видела мою темную сторону. Дай мне шанс показать тебе то хорошее, что есть во мне. — Он приблизился, и она ощутила жар его тела, его желание. — Я хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовала себя защищенной так же, как я чувствую себя рядом с тобой. Вопрос в том, можешь ли ты доверять мне, зная, что я собой представляю?

— Я всегда доверяла тебе, Лукан. И всегда буду. Но это не…

— Так что же еще? — перебил ее Лукан. — Ответь мне, что еще я должен сделать, чтобы ты осталась?

— Ничего не получится, — сказала Габриэлла, отступая. — Я не могу остаться. Обстоятельства не позволяют. Ведь Джейми…

— Он в безопасности. — Габриэлла удивленно посмотрела на Лукана, он продолжал: — Как только мы вернулись, я попросил Данте отправиться наверх и найти его. Несколько минут назад он позвонил и сообщил, что забрал твоего друга из полицейского участка и отвез домой.

Габриэлла почувствовала облегчение, которое мгновенно сменилось беспокойством.

— Что Данте ему сказал? Он стер Джейми память?

Лукан покачал головой:

— Кроме того, что ты в безопасности и скоро ему позвонишь, Данте ничего не сказал Джейми — решил, что ты сама должна это сделать. Так что ты можешь говорить все, что захочешь и сочтешь нужным. Вот так. Верь мне, Габриэлла.

— Спасибо, — пробормотала Габриэлла, тронутая его заботой. — Спасибо за то, что сегодня ночью спас меня.

— Так почему же ты меня боишься?

— Я не боюсь, — ответила Габриэлла, продолжая отступать, пока не почувствовала край кровати.

В следующее мгновение Лукан стоял прямо перед ней.

— Что еще я должен сделать, Габриэлла?

— Ничего, — прошептала она.

— Совсем ничего? — настойчиво переспросил Лукан.

— Пожалуйста, не проси меня остаться, чтобы утром выставить за дверь. Позволь мне уйти сейчас, Лукан.

— Не позволю. — Он взял ее руку и поднес к губам. Кончиками пальцев она ощутила их мягкость и тепло, незримая колдовская пелена окутала ее — только Лукан был способен на это. Он прижал ее ладонь к груди — она почувствовала биение его сердца. — Я не отпущу тебя — никогда. Хочешь ты того или нет, но ты владеешь моим сердцем, Габриэлла, и моей любовью. Если ты готова принять это…

— Что принять? — Габриэлла с трудом сглотнула подступивший к горлу комок.

— Мою любовь. — Лукан сказал это тихо и очень серьезно. Слова теплом отозвались в ее сердце. — Габриэлла, я люблю тебя больше жизни. Я так долго был один, что не сразу это понял и едва не потерял тебя. — Он замолчал, пытаясь поймать ее взгляд. — Но ведь я… не потерял?

Он любит ее.

Радость, чистая и светлая, заполнила Габриэллу.

— Повтори, — прошептала она, желая убедиться, что все это она слышит наяву, что это не сон, который скоро закончится.

— Я люблю тебя, Габриэлла. Каждой клеточкой своего существа.

— Лукан… — Она выдохнула его имя и не в силах была продолжать — на глаза навернулись слезы и потекли по щекам.

Лукан обнял ее и крепко поцеловал, от страстного соединения их губ у Габриэллы закружилась голова, сердце радостно заколотилось, ее бросило в жар.

— Ты заслуживаешь мужчину лучше, — сказал Лукан, глядя на нее серыми с янтарными искорками глазами. — Ты знаешь всех моих демонов. Можешь ли ты любить меня? Принять меня таким, какой я есть, со всеми моими слабостями?

Габриэлла обхватила ладонями его лицо, позволяя ему увидеть любовь, которая светилась в ее глазах.

— Ты никогда не бываешь слабым, Лукан. И я люблю тебя таким, какой ты есть. Вместе мы все преодолеем.

— Я верю тебе. Ты даришь мне надежду. — Нежно, с любовью он провел рукой по ее руке, плечу, щеке. Его взгляд скользил за движением ладони. — Господи, ты удивительная. Ты могла бы получить любого мужчину… из нашего Рода, среди людей…

— Ты единственный, кто мне нужен.

Лукан улыбнулся:

— У меня никогда не будет другой. Только ты. Будь моей, Габриэлла.

— Я твоя.

Он с трудом сглотнул и опустил глаза, словно в чем-то усомнился.

— Я имею в виду — навсегда. На меньшее я не соглашусь. Габриэлла, ты готова быть моей Подругой по Крови?

— Навечно, — прошептала Габриэлла, опускаясь на кровать и увлекая его за собой. — Я твоя, Лукан. Навсегда.

Они слились в поцелуе, а когда их губы разъединились, Лукан взял со столика тонкий золотой кинжал и поднес к лицу.

Габриэлла испугалась:

— Лукан?

Он посмотрел на нее серьезно и с нежностью.

— Ты дала мне свою кровь, чтобы залечить мои раны. Ты дала мне силы и защиту. Ты — все, что мне нужно, все, что я желал обрести в жизни.

Габриэлла никогда не слышала, чтобы Лукан говорил так торжественно. От переполнявших эмоций радужная оболочка его глаз пульсировала янтарным огнем.

— Габриэлла, окажи мне честь, прими мою кровь, и наши узы станут неразрывными.

— Согласна, — едва выдохнула Габриэлла.