Полночный путь

И тут с низовьев покатился гул и треск, по белому под солнцем полотну побежали трещины, а вскоре вся масса льда тяжело, и будто с облегчением, двинулась вниз. Серик постоял еще на берегу, пока солнце не начало клониться на закат, и решительно зашагал к Реутову подворью.

Подойдя к воротам, решительно заколотил сапогом по дубовой воротине. Его долго не слышали, потому как из-за ворот неслись крики, какой-то шум, натужное дыханье многих людей, фырканье лошадей. Наконец, отвалили засов. Двор был сплошь заставлен телегами, а многочисленные работники торопливо таскали в телеги из просторных амбаров мешки, кули, катили бочки.

Распоряжавшийся всей этой суетой с крыльца Реут, завидев Серика, замахал рукой. Серик кое-как протолкался меж тюков и работников, взбежал на высокое крыльцо. Весело скалясь, купец проговорил:

— А я уж думал, ты не придешь…

— Как же не приду, коли уговор был? — изумился Серик.

— Ну так, раньше бы пришел… А то завтра отплывать — а ты только явился…

— Долго мне собраться… — фыркнул Серик. — Только, ты ж говорил, что все твои ладьи в Сурож ушли…

— Так за зиму еще три для меня изладили. Две большие, и одну поменьше, для тебя. Тебе еще надо надежных людей поискать, в помощь. Можешь своих дружков позвать — Шарапа со Звягой. Скажи, что не обижу — прибытку будет больше, чем от татьбы, а риску меньше. Да вы, забубенные головушки, по дороге и своим промыслом можете заняться. На ладье места как раз для вас четверых, да еще шестерых гребцов вам дам. Ладья-то о десяти веслах. Для отвода глаз и товару в нее положим.

Серик задумчиво проговорил:

— Маловат караванчик получается… Легкая добыча для речных татей…

— А мы пойдем с караваном одной шайки не менее буйных головушек, чем твоя; слыхал про таких — Первый, Второй, Третий и Четвертый?

— Как не слыхать? — Серик усмехнулся. — Осенью хорошо пображничали и побуянили вместе…

— Ну, вот и хорошо. Они тоже в доле. Да почитай все киевские купцы в доле. Иди, дружков своих извести. Поди, заманчиво им на ладье за добычей сплавать? Много ли во вьюках увезешь? Сегодня же и приходите, а то завтра некогда будет — на рассвете уже отплывать надо.

Размашисто шагая по улице, Серик потрясенно думал: — "Неужто купец в Индию послать хочет?"

Первым попалось Шарапово подворье, тут же и Звяга оказался. Оба сидели на лавочке, у нагретой солнцем южной стены терема и что-то в полголоса обсуждали.

Серик еще от калитки жизнерадостно рявкнул:

— Здорово, разбойнички!

Шарап хмуро проворчал:

— Чего базлаешь? Еще и правда, в княжий острог угодим за твой язык…

Не обращая внимания, Серик продолжал, идя к лавочке:

— Есть возможность честно отхватить хороший куш…

— Мы ж уговорились с купцами в Сурож идти… Вот и пойдем…

— Дак это же двойной куш! Слупим плату с цифирных купцов, да еще Реут отвалит! В одном же караване пойдем…

— А и верно… — протянул Звяга.

— Чего тогда сидеть и рядить? — спросил Шарап. — Айда к Реуту, да попытаем его, что за дело? А то купим кота в мешке… А там та-акой котище…

Все трое зашагали к воротам, Серик оглянулся, и успел заметить, как на крыльцо вышла жена Шарапа, перекрестила его, и поднесла к глазам платок. Серик подумал: — "Надо же, двадцать лет эдак вот провожает на полгода, а все не привыкла…"

Когда подходили к Реутову подворью, оттуда уже вытягивался обоз. Долго пережидали, пока скрипящие от тяжести телеги выезжали из ворот. Наконец, выехала последняя. Вошли. Реут в амбаре озабоченно осматривал оставшиеся товары. Увидя друзей, вздохнул тяжело:

— Надо было еще одну ладью прикупить… Да куда там — опоздал… Ну, разбойнички, надумали купцам послужить?

— Эт, смотря куда, и смотря, сколько серебра… — осторожно сказал Шарап.

— А золото тебя не устроит? — серьезно спросил купец?

— Зо-олото?! Тогда пошли говорить…

День был веселый, солнечный, хоть и катился к закату, под крышу идти не хотелось, а потому Реут провел гостей в дальний край двора, где за невысоким тыном начинался огород, и стояла легкая палатка, собранная из тонкого теса, прорезанного затейливыми узорами. Расселись за небольшим столом, тут же пришла экономка, принесла тонкие фряжские кубки и большой кувшин вина. Реут молча разлил вино, поднял свой кубок, сказал:

— Бог даст, сговоримся… — осушив кубок, подождал, пока выпьют друзья, налил по второму.

Поняв, что после первого как раз и должен начаться серьезный разговор, друзья не потянулись к кубкам, сидели, выжидательно смотрели на Реута. А тот медленно вытянул из-за голенища сапога сплющенный свиток пергамента, расстелил на столе, выговорил медленно:

— Горчак рисовал…

Друзья разом склонились над свитком, и так треснулись головами, что искры из глаз посыпались; так хотелось поглядеть на таинственный путь в загадочную Индию. Отпрянули, потирая лбы.

Реут расхохотался:

— Вы мне свиток спалите!.. Лучше глядите издали.

Потирая лбы, друзья принялись следить за медленно ползущим по желтоватой коже пальцем купца. Он медленно говорил: