Полночный путь

— Вы хоть понимаете, што чуть ли не все русские купцы свои деньги вложили в это неслыханное дело? Так они желают, чтобы деньги их не пропали зря, а потому военным вождем с вами пойдет наш человек. И если вы вернетесь без него, и скажете, будто пути не нашли, второй половины золота вам не видать, как своих ушей. Только этому человеку купцы верят, а какой же дурак поверит наемникам, которые князей, коим служили, не по одному разу предавали?!

Столь откровенные слова бывалых наемников ничуть не смутили; видать были вполне справедливы. Воин с иберийским мечом равнодушно пожал плечами, сказал:

— Ну, дак покажи нам этого человека… Может, он и нам по нраву придется?

Реут махнул рукой Серику, тот вышел на край крыльца, по толпе прокатился возмущенный ропот. Не удивились только киевляне, коих в толпе было человек сорок. А воин с иберийским мечом заорал благим матом:

— Ты чего нас позоришь?! Пошто в военные вожди сосунка ставишь?!

Реут медленно сошел с крыльца, говоря при этом ласково:

— Ну, не нравится Серик… А кого бы вы хотели выбрать?

— Да мы уж выбрали!

Толпа раздалась в стороны, к крыльцу медленно вышел воин лет сорока, с коротко подстриженной бородой и колючими, внимательными глазами. Горчак сказал:

— Поскольку мы с Сериком на равных с вами в поход идем, так что мы тоже в выборах хотим участвовать. Давайте-ка снова выбирать. А то как-то несправедливо получается…

— Ну, давайте снова выбирать… — ухмыльнулся с превосходством новоизбранный вожак.

Серик сказал, вынимая меч:

— Штоб полегче было выбирать, надо бы уменьшить число претендентов… — и легко сбежал с крыльца. Покручивая меч в руке, сказал: — Давай-ка дядя, вынимай меч, и поглядим; годишься ли ты в вожаки такой ватаги?

— От какой шустрый пацаненок!.. — воин рассмеялся, вытащил меч, сказал: — Я тебя убивать не стану, только отшлепаю мечом плашмя по заднице…

Серик пожал плечами, сказал:

— Ну, тогда и мне тебя убивать как-то не гоже; пожалуй, я тебя отшлепаю мечом плашмя по заднице…

Видно было, как у воина перекосило лицо; он явно готов был разорвать Серика пополам. Но, видимо понял, что, несмотря на молодость, Серик мог оказаться знатным бойцом, а потому очертя голову в атаку не бросился, сделал несколько прощупывающих выпадов, нанес несколько несильных ударов. Серик лениво отмахивался, никак не показывая свое искусство. Но быстро понял, что воин хоть и хороший рубака, но поединщик не шибко умелый, и тогда Серик на очередной прощупывающий удар ответил сильнейшим боковым ударом, и, не останавливая замах меча, лишь повернув его плашмя, примочил противнику по заднице. Захохотали даже явные сторонники вожака. И он буквально осатанел; меч замелькал, будто крылья ветряной мельницы в бурю. Но куда ему было до Сериковой быстроты! Серик поймал его клинок эфесом, подсек ногой под колено, легко сбил на снег, и снова примочил плашмя по заднице. Оно конечно, врага он себе нажил смертельнейшего, лютейшего, до гробовой колоды, но пересилить себя Серик не мог; ну не мог он убить своего! Оно, конечно, в междоусобных сечах, бывало, и брат на брата шел, но Серику-то не довелось еще участвовать в княжеских забавах! Воин вскочил, и очертя голову ринулся на Серика; по глазам видно было, что от ярости он ничего не видит и не соображает. Серик сильным ударом под самый эфес выбил из его руки меч, дал подножку, и воин снова покатился в снег. Он медленно поднялся на колени, опустил голову, выговори:

— Руби… Только не позорь…

Серик проворчал пренебрежительно:

— Экий позор… Ну, встретил противника посильнее, да половчее… Был бы ты с Киева, ни за что бы не вышел со мной на поединок; меня ж весь Киев знает… С тобой в одной дружине мне никак быть нельзя; ты ж найдешь время, чтобы всадить нож в спину, а помирать мне никак нельзя — меня купеческая дочка ждет из похода. Так что, уходи…

Реут тоже медленно выговори:

— Уходи… Купцы не могут тебе довериться.

Воин оглядел толпу, еще не превратившуюся в дружину, медленно выговорил:

— И вы тоже?..

Воин с иберийским мечом медленно выговори:

— Уходи… Двум медведям в одной берлоге нипочем не ужиться. А я думаю, Серик лучший военный вождь. Главное, он шибко хочет вернуться с победой, а значит, есть надежа и для нас не лечь костьми в бескрайней Сибири…

Воин медленно склонился, подобрал меч, вложил в ножны, и, сгорбившись, пошел в Реутов огород, где вольно бродили расседланные кони. Вскоре он уже проскакал к воротам. Все молча и неподвижно наблюдали за ним. Когда ворота закрылись, Серик весело проговорил:

— Ну вот, теперь можно и вождя выбирать…

— Чего тут выбирать?.. — пробормотал воин с иберийским мечом, и, обернувшись к толпе, крикнул: — Кто против Серика?! — толпа ответила молчанием. — Ну, тогда будем собираться! — и он весело рассмеялся, скаля белые ровные зубы. Просмеявшись, сказал серьезно: — Меня Лисица зовут…

Серик проворчал:

— А что? Похож…