Полночный тигр

Она была юна, слишком юна, однако никто, кроме нее, не обладал подобными навыками боя или знаниями языков. И она была более чем готова рискнуть. Она пообещала Харуну отделиться от него и от Клинков, остаться незапятнанной и независимой.

Она зашла уже слишком далеко.

После освобождения из темниц Гвали Эша попала на улицы без денег и еды, при ней оставались только лохмотья, прикрывавшие спину. На рынке, похожем на здешний, парень из благородной семьи поймал Эшу, когда она залезла в его карман. Он схватил ее за руку и заметил браслет-валайю на запястье и голодный блеск в глазах. Вместо того чтобы отволочь к стражникам, он спрятал Эшу в семейном караване.

Король Махир был единственным человеком, узнавшим в одичавшем ребенке, которого приволок его сын, дочь последнего дхарканского посла.

Харун и его родные приняли ее, когда у Эши ничего не осталось. И она сделает все, что потребуется, чтобы сохранить мир, которого жаждет король.

Стараясь не хмуриться, Эша вынула из сумки письмо Арпийи и любовно разгладила его на коленях.

«Приветствую, моя дорогая.

Деньки у нас жаркие и влажные, жасминовые кусты в цвету. Мальчишки такие же надоеды, как и всегда…»

По Арпийе она скучала постоянно и совсем не так, как по другим товарищам в лагере. Эше нравились юмор и верность Бханду, остроумие Аахала, тихая сила Фархана. И они с Харуном выросли вместе. Они оба превратили свои утраты в силы, подстегивающие их двигаться дальше.

Но Арпийя находилась рядом, когда Эше было хуже всего, и знала каждую из ее мыслей – и по-прежнему заботилась о ней. Именно их дружба скрепляла воедино кусочки души Эши во время кошмаров, побуждая ее стремиться к нормальной жизни.

Она со вздохом убрала письмо и, открыв окно, резко свистнула. К створке слетела большая сова и неуклюже уселась на край подоконника, моргая янтарными глазами. Эша обернула письмо шнурком и привязала его к лапе совы. Но птица не торопилась улетать: она глядела на нее целую минуту в упор. Теперь Эша недоуменно заморгала и, наконец, сообразив, в чем дело, угостила птицу лакомством. Оно сразу исчезло, и, протяжно ухнув, сова отправилась в полет.

Солнце уже поднялось высоко, и базар должен был открыться через несколько минут. Эша постаралась сосредоточиться на том, что ей нужно сделать, отмахнувшись от роящихся в голове мыслей. Тревожась, она попусту тратит силы, так ей ответов не найти. Эша вернулась к маленькому столу в центре комнаты и достала из тайных ножен один из клинков, собираясь его наточить. Комнату заполнил скрежет металл по камню, но мужчина на полу даже не шелохнулся.

Она ухмыльнулась. Сонная настойка, как и обещал продавец, стоила своих немалых денег. И никто на рынках Фаора не будет задаваться вопросами, куда пропал тот или иной торговец. Во всяком случае, Эша на это очень рассчитывала.

Эша всегда ненавидела работать с предателями. Почему люди вообще решаются предать Клинков? А ей приходится возиться, убирая следы.

Но на сей раз, если она добудет ответы, то потом с радостью приберет за собой.

Глава 20

Кунал, остановив лошадь недалеко от въезда в Фаор, вытянул из сумки ломтик сушеного инжира и принялся тщательно жевать. Лошадь встряхнула головой, очевидно чувствуя раздражение: хозяин ел, а она – нет.

Миновала почти неделя со дня отъезда из Крепости. Куналу было любопытно, как продвигаются дела у других солдат. Лакш точно в порядке, скорее всего, уже обзавелся кучей дружков вверх и вниз по течению реки. Амир наверняка наслаждается видами, ну а за Ракеша он беспокоиться не собирался.

Кобыла недовольно заржала, и Кунал, рассеянно потрепав ее по шее, поделился инжиром. Они въехали в город, приближаясь к обширному пустырю, покрытому грудами камней – развалинами каменной башни. Кунал продолжал гладить лошадь, пока та не успокоилась. Простиравшийся перед ним город был самым большим из всех, которые он видел в своем путешествии, и не таким уж бедным, поскольку река здесь разливалась свободно.

Из пригорода он мог наблюдать очертания старого храма Солнечной девы и крытый рынок в центре города, а также здание городского совета на вершине холма. Король отменил собрания, и последние десять лет залы пустовали, но Кунал еще не слыхивал о джансанце, который бы не чтил старые традиции и не сохранял эти здания в целости.

Король Вардаан снес бы и храмы, но даже он опасался гнева богов – и их последователей.

Кунал присматривался к жителям, проезжая по улицам, – насколько истощенными они выглядят, какими овощами и фруктами торгуют? И на всякий случай искал, нет ли где дебоширящих солдат.

Во время путешествия из Уджрала Кунал обдумывал все, что узнал, и гадал, что он может сделать. Помимо прочего, он все время возвращался мыслями к пропавшей принцессе. Кунал никогда не слышал, чтобы Щитам Сенапа приказывали обратить оружие против королевского рода.