Полное каре

– Я вам ничего больше не буду говорить, – отрезал Антонио, – даже если вы снова ворветесь ко мне с вашим пистолетом. Хватит. Я и так был слишком откровенен с вами. Но вы этого не оценили.

– Оценил. Очень даже оценил. У меня абсолютно нейтральный вопрос. Насчет бедняги Шульмана. Скажите, кто мог знать о тесных связях Досынбекова с Шульманом? Только подумайте.

– Никто.

– Разве? А один из наших игроков говорил мне, что хорошо знал Айдара Досынбекова по прежней работе. Может, он знал и Шульмана?

–Да, они были знакомы. Но при чем тут Айдар-ака? Это вы отправили Шульмана в больницу и еще смеете мне угрожать. Вас нужно посадить в тюрьму за такие методы! – крикнул Антонио, но Дронго уже отключился.

– Мне осталось сделать только один телефонный звонок, чтобы уточнить последние подробности, – сказал Дронго, обращаясь к хозяину кабинета. – Вы разрешите, господин комиссар?

– Конечно, – кивнул Клодт, – мне даже интересно, кому вы будете звонить.

– Вы мне все равно не поверите, – улыбнулся Дронго, набирая нужный ему номер.

Глава 20

Ровно в восемь часов вечера началась финальная стадия «Большой игры». Все знали, каким будет сегодняшний приз, какие ставки и какие деньги будут участвовать в этой игре. Поэтому настроение у всех восьмерых игроков было боевое, все они напряженно ждали начала игры. Почетных гостей на этот раз было много. Кроме Дронго и двух женщин, уже привычно занявших свои места – Алины Меранже и Лидии Лугановой-Филали, – в креслах разместились комиссар Клодт, следователь Шиброль, попавшая сюда благодаря ходатайству руководства казино Маргот Херцберг и даже Антонио Ковелли и Тельман Аскеров, усевшиеся в задних рядах. Были здесь и два личных телохранителя премьера, старавшиеся почти не дышать, чтобы не вызвать ничьих нареканий. Они тихо устроились в углу, не решаясь переговариваться. Эдгар Вейдеманис сел рядом с ними, стараясь не привлекать к себе внимания.

Крупье обвел взглядом игроков и начал игру. Первые два круга прошли спокойно. Ставки не поднимались выше небольшого уровня. Начинался третий круг. И здесь пошли крупные карты, которые начали будоражить игроков, вызывая их делать крупные ставки, чтобы побить своего соперника. Каждый должен был набрать как можно больше жетонов и соответственно денег, чтобы иметь резерв в тот момент, когда начнется решающая игра на выбывание. И она началась ровно в одиннадцать часов вечера. Официанты обнесли всех чаем, кофе, соками, водой и бесшумно вышли из помещения. Теперь начинались туры на выбывание. Все напряженно ждали, деньги лежали в общем банке, и каждый выбывающий мог рассчитывать на небольшую сумму, но в случае выбывания уже в первом туре сумма не превышала двухсот пятидесяти тысяч евро. Все ждали, кто вылетит первым. И им оказался Константин Романишин. Он имел четыре карты и был уверен в своей победе, пойдя ва-банк. Оказалось, что у Тарджуманяна был «стрейт-флэш», и он побил карту молодого человека. Константин посмотрел на лежавшие перед ним карты и закрыл лицо руками. Вторым из игры выбыл Айдар Досынбеков. Он уже понял, что сегодня не его день, и поэтому даже не очень боролся, сразу уходя в пас и не рискуя деньгами. Третьим выбыл Генрих Херцберг под скорбные восклицания своей супруги, которой крупье дважды делал замечания. Херцберг проиграл стоически, он даже улыбнулся.

За столом остались четыре игрока. Омар Халид, оглядывающий всех своими немигающими злыми глазами. Хитро улыбающийся Тарджуманян. Кафаров, суровый и неприступный. И Тарас Маланчук, который все время удивленно поднимал брови, когда к нему приходила новая карта, словно удивляясь, что еще держится.

Это был грандиозный тур. Омар Халид сражался как лев. У него были три дамы, и он не сомневался в своей победе. Но у одного игрока оказался обычный «стрейт», побивший его карты, у другого был «фулл-хауз», а третий имел трех королей. Раздавленный Омар Халид, поставивший на игру гигантскую сумму, ошеломленно глядел, как забирают его жетоны. Теперь за столом оставались только Кафаров, Тарджуманян и Маланчук.

– Может, пора остановить игру? – тихо предложил Шиброль, обращаясь к комиссару.

– Нет, – возразил тот, – это Монте-Карло, здесь должны играть до победного конца. Только так и никак иначе.