Полное собрание произведений в одном томе

И точно вспышка озарила мозг. Все враз сошлось. Но прежде, чем Реджинальд успел хоть слово сказать, сзади истошно заорал Симпкинс:

— А! Ну что я говорил?! Это он! А вы не верили!.. Я так и знал, что без него не обойдется!..

Глава 12

— …Я многое пересмотрел, передумал. Жизнь заставила. Теперь, когда гляжу в прошлое, удивляюсь… А хотя нет, не удивляюсь уже. Просто вижу, что от прежнего Слейтона не осталось ничего. И от Гортвана тоже. А на свет явился третий. Вот он — глава этого племени, отец родной, царь и бог. Я не хвастаюсь, просто что есть, то есть. Между прочим, — ухмыльнулся он, — я решил, что мне можно именоваться президентом. Так и сделал. И их приучил, они теперь зовут меня «наш президент»…

Так говорил вождь. Он же Гортван, он же Слейтон, бывший преступник-аферист, бывший «губернатор» Острова погибших кораблей, а ныне волею судеб владыка здешних мест, неоспоримый неандертальский гуру и предводитель мирового масштаба.

Последнее можно было утверждать смело, ибо данное племя являло собой целостный мир. Бескрайний, расстилавшийся во все горизонты — их мир, людей этого племени, они были органично слиты с ним, с его видимыми и невидимыми сущностями, дружественными ли, враждебными ли, в данном случае не важно. Главное, они воспринимали его как свой собственный, ойкумену, как сказали бы древние греки. Они вполне отдавали себе отчет в бескрайности мира, сознавали, что за этими лесами, долинами и реками, за дымчатой чертой, смыкающей небо и землю, расстилаются новые долины и леса, их во всю жизнь не пройти, если пойдешь. Элементарные логические приемы неандертальцам были доступны, аналогия и популярная индукция, во всяком случае. И они пролонгировали, что в дальних странствиях им могут встретиться люди. Отчего они и не удивились, встретив их сегодня, более того, восприняли их как добычу, тем более идущую прямо по их неандертальской тропе, на которой хитро сконструирована яма-ловушка. Они же не знали, что это маги, а не люди!..

— Вы уж извините их, — сказал «президент» Слейтон. — Сами видите, что это за умники. Я, когда выстрелы услышал, велел им отправиться на разведку, а они… Ну что с дурней взять! А я как услышал, сразу понял… — Тут он запнулся.

Эту беседу с поправкой на экзотику следовало бы назвать официальным приемом. Президент Слейтон принимал гостей в Большой пещере — именно с такой интонацией, с прописной буквы называл он это помещение. Здесь, разумеется, и горел Вечный огонь — и эти слова были произнесены с такой же интонацией.

С некоторым удивлением путешественники узнали, что климат здесь не очень-то тропический. Да, сейчас лето, и оно жаркое. Зима тоже не слишком холодная, но все-таки зима, со снегом, слякотью, температурой до минус пяти — семи. В таких условиях, конечно, без костра не обойтись. В Большой пещере, стало быть, постоянно горел большой огонь, а в пещерах поменьше зимой можно было от него разжигать костры поменьше — так решалась проблема зимнего комфорта.

Вообще, эти звероподобные люди достигли удивительного умения в сооружении пещер. Не владея знанием классической механики и располагая собственными руками и каменными скребками, они чутьем и опытом поколений нащупали максимально прочную форму пещерного свода, такую и выводили, все на глаз и вручную. Невероятно!

— …сперва поверить не мог, — признался Слейтон. — Но когда увидел, как они работают… то спеси моей, цивилизованного человека из двадцатого века, поубавилось. Бесспорно, во многом мы их превосходим. Но в чем-то они сильнее нас…

В этих словах был резон, Реджинальд мог уже убедиться в парадоксах эволюции. Вообще, он слушал Слейтона с огромным интересом и, хотя где-то придерживал мысль, что все его слова надо делить на два — на три, — особенно признания в том, что он-де, Слейтон, совершенно переменился и стал другим человеком, — разговор шел во вполне приятельском ключе. Если какой-то негатив к бывшему губернатору у Реджинальда и Вивиан был, то за давностью лет выветрился, тем более что теперь «президент» говорил дельные вещи.

У одного лишь Симпкинса здравый смысл боролся с чувством сыщицкого долга: он столько лет искал беглого преступника и вот наконец нашел его, да как нашел! — в совершенно сказочных обстоятельствах, сам бы не поверил, если б не увидел. Невероятным образом умозаключения детектива, в нашем мире выглядевшие, мягко говоря, вздорными фантазиями, в мире этом превратились в безукоризненно подтвердившиеся выводы. Отлично! Так вроде бы самое время взять беглеца за жабры… но ведь не возьмешь.

Симпкинс это превосходно понимал. Вот загвоздка-то! Пришлось смириться, отчего выражение лица детектива было примерно такое, как у человека, увидевшего за пуленепробиваемым стеклом миллион долларов: меньше длины протянутой руки, а руку-то и не протянешь.

Власть Слейтона в племени была безграничной и безоговорочной. Изъяснялся он отрывистыми повелительными командами: «Эй ты!», «Не входить!», «Ждать меня!» — и тому подобное. При этом к английской речи он прибавлял и какие-то грубые, рычащие звуки, надо полагать, слова местного языка.