Полное собрание рассказов

«Вторник, 25 сентября, 1919. Пикок начал неплохо: не явился на первый урок, — и в половине шестого мы после перемены отправились обратно в класс. Я снова читал „Силу духа“ Уолпола — сильная вещь, но в таких местах, как это, в общем-то никчемушная. После завтрака О’Мэлли подкатывался к Тэмплину, извинялся. Все настроены против него. Лично я считаю, он поступал правильно вплоть до того момента, пока не наябедничал Андерсону об опоздании Тэмплина. Такому поступку нет оправдания — чистой воды глупость и дикость. Пикок соблаговолил явиться на вторую пару — греческий. И мы вволю над ним поиздевались. Он пытался заставить нас повторять произношение буквосочетания о''uкак долгое „у-у“, на что класс ответил дружным завыванием, а Тэмплин тут же сочинил присказку: «„У-y“, да „у-у“, ни сердцу, ни уму-у!» — по-моему, жутко остроумно. Пикок возмутился и сказал, что донесет на него Грейвзу, но потом смягчился. Сегодня библиотека открыта с пяти до шести. И я пошел туда, рассчитывая полистать „Основы дизайна“ Уолтера Крейна, но тут появился Мерсер с весьма противным типом по фамилии Кертис-Данн. И я позавидовал им обоим — за то, что Фрэнк теперь у них старший воспитатель. Мерсер болтал, будто собирает библиотеку и хочет организовать нечто вроде художественного сообщества, но только для тех, кто моложе пятидесяти, а Кертис-Данн хотел создать политический кружок. Что ж, весьма смелое намерение, особенно с учетом того, что это всего лишь его второй семестр, хоть ему уже и стукнуло шестнадцать, и что он из Дартмута. Мерсер дал мне почитать свою поэму — жутко неряшливо написано, какие-то сентиментальные слюни и сопли. А до этого мы занимались физподготовкой. Ну и все, конечно, выпендривались кто во что горазд после каникул. Андерсон сказал, что я вполне мог бы занять место центрального полузащитника в команде до шестнадцати лет — самая выигрышная позиция на поле. Так что надо немедленно приступать к тренировкам.

Пятница, 26-е. День военной подготовки прошел как-то вяло. Занимались реорганизацией. Наконец-то я оказался в группе „А“. Какой-то типчик из Спрэт Бучере был назначен командиром взвода, ну и мы немного потрепали ему нервы. А Уитли — командир группы! Пикок выгнал Банкера с занятий по греческому Новому Завету за то, что тот сказал: „Мы избавимся от этого попа, возмутителя спокойствия!“ — это когда его вызвали переводить. И такая вышла заварушка! Он начал спорить. Пикок и говорит: „Я что, должен выдворить тебя силой?“ Банкер уже направился к двери, но не сдержался и пробормотал: „Вот оно, христианство с кулаками“. — „Что ты сказал?“ — так и взвился Пикок. — „Ничего, сэр“. — „Убирайся, или я задам тебе взбучку!“ Ну а после этого стало скучно. Дядя Джордж поставил Банкеру трояк.

Суббота, 27-е. В школе смертная скучища. К счастью, Пикок забыл дать домашнее задание. Последним уроком — ест. науки. Тэмплину и Мерсеру раздали гирьки — настолько ценные, что хранились они в стеклянном сосуде и доставать их можно было только щипчиками. Гирьки докрасна накаляли на бунзеновской горелке, а потом бросали в холодную воду. Занятные опыты. Теперь что касается футбола — команде „до шестнадцати“ предстоит матч со смешанной группой. Они поставили Уикхем-Блейка центральным полузащитником, а меня голкипером — самая безнадежная позиция. Снова заходил в библиотеку. И снова там прицепился Кертис-Данн. Прогнусавил: „Мой отец хоть и заседает в парламенте, но консерватор крайне непросвещенный. Я, разумеется, социалист. Вот почему послал этот флот куда подальше“. „Может, это они тебя послали?“ — спросил я. „Боль расставания обе стороны вынесли с равным стоицизмом“. О Фрэнке он отзывался как о „парне с самыми добрыми намерениями“. Слава богу, завтра воскресенье. И, возможно, получится снова сесть за иллюстрации к „Колоколам Небес“».

III

Как правило, по воскресеньям можно выбирать, куда пойти на службу: в часовню к Мартину — там начинается без четверти восемь, или же, в четверть девятого, в большой собор. В первое воскресенье, в восемь утра, там проходила общая служба с хором и песнопениями.