Полное собрание рассказов

А изучение их невинных романов неожиданно возродило интерес к общественной жизни города. И до тех пор в городке, разумеется, имелись развлечения; спортивные соревнования и теннисные турниры, танцы и вечеринки, визиты и сплетни, любительская опера и церковные базары, — но все это было без особой радости и с осознанием долга. Они знали, чего ожидают от англичан за рубежом; они должны соблюдать приличия в присутствии туземцев и других их благодетелей; с ними должно происходить лишь то, о чем можно написать домой, так что положение обязывало их стойко переносить все повторяющиеся развлечения. Но с приездом Прунеллы все озарилось новым светом — стало больше танцев и больше вечеринок, и во всем была своя изюминка. Мистер Брукс, который никогда ранее не обедал на людях, вдруг обнаружил, что стал популярен, и точно так, как его не волновало прежнее вынужденное затворничество, так и нынешнюю известность, которая ему нравилась и слегка озадачивала, он воспринимал как естественный результат, обаяния своей дочери. Он понимал, что вскоре ей захочется замуж, и хладнокровно ожидал неизбежного возвращения одиночества.

Тем временем Бенсон и Кентиш бежали сквозь буйную азанийскую весну, как говорится, ноздря в ноздрю, и никто с уверенностью не мог отдать лидерство ни одному из них — заключая пари, чуть чаще ставили на Бенсона, который танцевал с ней вечером на балах в Каледонском клубе и в Поло-клубе, — когда произошло событие, которое потрясло азанийские чувства до самой глубины. Прунеллу Брукс украли.

Обстоятельства были неясные и немного подозрительные. Прунелла, которая ни разу не была замечена хотя бы в малейшем, самом ничтожном нарушении местных правил, каталась верхом на холмах одна. Это стало очевидно с самого начала, и затем, после перекрестного допроса ее конюха, выяснилось, что в течение какого-то времени она это практиковала два-три раза в неделю. Потрясение от такого несоблюдения правил было не меньшим, чем от ее исчезновения.

Но худшее ожидало впереди. Однажды вечером в клубе (мистер Брукс отсутствовал, поскольку за последние дни его популярность растаяла, а присутствие всех тяготило), когда мужчины живо обсуждали тайные прогулки Прунеллы, беседу прервал слегка писклявый голос.

— Это все равно бы узнали, — произнес безработный человек из Кении, — так что лучше я все вам сам сейчас расскажу. Прунелла каталась верхом со мной.Она не хотела огласки, поэтому мы встречались на дороге в Дебра-Дова около Мусульманских Гробниц. Мне будет недоставать этих дневных прогулок, — добавил безработный человек с легкой алкогольной дрожью в голосе, — и я во многом виню себя в том, что случилось. Видите ли, в то утро я, должно быть, выпил чуть больше, чем следовало, а тогда стояла жара, и когда я пошел надеть бриджи для верховой езды, я заснул и проснулся только вечером. И, возможно, мы ее больше никогда не увидим… — Две большие слезы скатились у него по щекам.

Это унылое зрелище разрядило обстановку, так как Бенсон и Кентиш уже начали угрожающе приближаться к безработному. Но в том, чтобы обрушиться на того, кто и так испытывает крайнюю жалость к себе, удовлетворения мало, и твердый голос майора Леппериджа быстро призвал их к порядку.

— Бенсон, Кентиш, я не хочу сказать, что не сочувствую вам, ребята, и я точно знаю, что бы сделал сам в таких обстоятельствах. История, которую мы только что услышали, может быть и правдой и неправдой. И в том и в другом случае, мне кажется, я знаю, какие чувства мы испытываем к рассказчику. Но это может подождать. И у вас будет достаточно времени устроить эти дела, когда мы спасем мисс Брукс. Это наш первейший долг.

Предупрежденное таким образом общественное мнение снова обратилось к Прунелле, и спустя два дня неотложность ее дела была драматически подтверждена тем, что в американское консульство прислали правое ухо баптистского миссионера, завернутое в газету и перетянутое веревочкой. Мужчины колонии — за исключением, естественно, безработного — собрались в бунгало Леппериджа и образовали комитет обороны, прежде всего для защиты оставшихся женщин и для спасения мисс Брукс, каких бы личных усилий или риска это ни потребовало.

IV

Первое требование о выкупе поступило через мистера Юкумяна. Маленького армянина хорошо знали и в целом любили в английском землячестве — всем нравился человек, который так совершенно соответствовал их идеалу иностранца. Два дня спустя после учреждения Британского комитета зашиты женщин в аккуратной комнате майора появился и попросил о личной аудиенции оживленный, пухлый, склонный к самоуничижению человек в блестящем костюме из альпаки, [18]круглой шапочке и желтых ботинках с боковыми резинками.

— Майор Лепперидж, — сказал он, — вы знаете меня. Все джентльмены в Матоди знают меня. Англичане — мои любимые джентльмены и естественные защитники слабых рас, точно такие же, как Лига Наций. Майор Лепперидж, я слышу разные вещи. Мне все доверяют. Ничего хорошего, когда эти черные люди похищают английских леди. Я это утверждаю.