Полное собрание рецензий

Другой читатель, допускаю, сосредоточится на фабрикации обвинения: кому и зачем кровь из носу приспичило посадить, да еще за убийство, рядового, не слишком крутого бизнесмена, и если якобы убитый им компаньон живехонек и под другой фамилией жирует за бугром, то откуда же взялся труп.

Откуда, откуда. От верблюда. Тут как раз все не просто, а очень просто, по нынешнему-то времени. Малый ребенок и то сообразит. Фирму, разумеется, основала Контора, бизнесменом поначалу воспользовались, чтобы самим не светиться. А когда укрупнили тему – перешли, допустим, с контрабанды, сравнительно невинной, на операции совсем другого масштаба, – он, подставной, сделался не нужен, а значит, опасен. Знает, в какую в/ч переводили деньги, в какой благотворительный фонд при РПЦ, и для чего был создан какой-то «Святой Томас» на Британских Вирджинских островах. Много чего знает – так много, что его могут прямо сегодня ночью в камере погасить:

«– Мы снова ходили по ресторанам, ели пекинскую утку, и Пономарев на этот раз объяснил мне, что КГБ СССР должен возродиться, теперь уже в России и в СНГ, а деньги должны продолжать работать, они еще пригодятся. Они и работают до сих пор, но я понял уже тогда, что Пономарева от этого оттеснили, этими деньгами занимаются теперь совсем другие люди, которые и сидят-то, наверное, уже не в Москве. Я тоже вскоре передал управление основными активами другим людям, с которыми я встретился в Пекине и которые были мне указаны. Но я думаю, что это уже никакой не КГБ и не ФСБ, а просто очень крупный международный бизнес, хотя он и был основан на деньги, которые, мягко говоря… Ну, так получилось – вначале, может быть, они и хотели что-то там возродить, но возрождать оказалось нечего…»

Теперь этим сюжетом, ясен перец, никого не удивишь. Хотя обычно в литературе (и в кино) его подают кусочками – не как Большой Проект, а как случайную серию эксцессов, самодеятельность отдельно взятых отморозков.

В романе – никто и не удивляется, ни один человек. Подумаешь, какая новость. Автор и вводит-то этот сюжет по долгу добросовестного реалиста: обозначить исторический колорит. Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе.

А пишет, как уже сказано, не про это. А про то, что и в этом, будь оно неладно, тысячелетье люди, оказывается, бывают способны проявить здравый смысл и чувство справедливости. Даже если это по-настоящему опасно. Способны, кто бы мог подумать, сопротивляться. Не ангелы и не интеллигенты продвинутые какие-нибудь. Граждане обыкновенные, бесправные, беспринципные, любого посадить на крючок не трудней, чем дождевого червя. А они, вообразите, желали бы – и пытаются – и некоторые даже умудряются – сорваться. И даже те, кому не удалось, еще сколько-то трепыхаются все равно.

Автор наблюдал такое в реальной жизни, лично, причем несколько раз – и явно потрясен. И снова и снова заставляет нас вглядываться в лица персонажей. Смотрите, смотрите, какие это разные, какие подряд и сплошь несчастливые, поневоле недобродетельные существа, – но ведь буквально каждый, поверьте, все-таки обладает душой (что бы ни означало это слово) – то ли, наоборот, душа обладает им. Как бы там ни было, как это вообще ни невероятно, по какой-то непостижимой причине они – даже боюсь написать – свободны.

Леонид Никитинский сам чувствует, что это перебор. В послесловии шутит: «Роман, по-моему, получился в жанре настоящего социалистического реализма, тут утверждается, что истина существует, а все люди, в общем, хорошие…» Нет, это вряд ли – соцреализм действовал по инструкциям другим. А тут мы возвращаемся к сентиментальным порядкам натуральной школы, к Антону-Горемыке и Макару Девушкину. Ну что ж.

Хорошая, одним словом, книжка.

Курт Ауст. Код Ньютона

Kurt Aust. De Usynlige Brødre

Роман / Пер. с норв. Б.Жарова. – М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб, 2008.

Как видите, то же самое издательство. И та же самая серия: «Интеллектуальный детектив». То, значит, был Леонид Никитинский, а это – коммерческий отход. Кстати, еще не самого последнего разбора. Якобы перевод, якобы с норвежского. Почему бы и нет. Вполне возможно.

Как тоже видите, я не только исписался – но исчитался тож. Пускаешь, пускаешь эти мыльные пузыри – нет-нет, нечаянно и отхлебнешь мыльного раствора.