* А небо будущим беременно... Лёт. М., 1923. — Новый мир. 1929. № 4. Авторизованная машинопись (ИРЛИ, фонд «Нового мира»). В первой публ. разбито на четыре самостоятельных ст-ния, с мелкими разночтениями, без загл.; представляло собой цикл (с неисправной нумерацией), который включал также ст-ния «Ветер нам утешенье принес...» (следовало вторым) и «Как тельце маленькое крылышком...» (следовало четвертым). Тот же текст, но с исправной нумерацией и с загл.: Ленинград. 1924. № 5. Список Н. М. в ИМЛИ, — вероятно, из наборной рукописи «Лёта»; здесь после ст. 12 — две зачеркнутые строки, по-видимому, воспроизведенные случайно (соответственно ранней редакции?). Фрагмент списка Н. М. (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 2. Ед. хр. 164). В АМ: а) листы со списками Н. М., на одном из них — черновая разработка ст-ния «Как тельце маленькое крылышком...»; б) автограф ст-ния «Как тельце маленькое крылышком...», вырезанный из записи цикла (от начала следующего ст-ния, под № 3, сохранился ст. 33 с разночтением); в) машинопись основного текста с зачеркнутым загл.; г) список основного текста (рукой неустановленного лица), без загл. Тема ст-ния вызвана актуальными событиями политической жизни Европы, сложившейся геополитической ситуацией и взаимными территориальными претензиями европейских государств; наиболее актуальные события — Генуэзская и Гаагская конференции и Рапалльский мирный договор (1922); приход к власти фашистского правительства в Италии. С. Бройд связывает ст-ние с ультиматумом Дж. Керзона (май 1923), однако к этому времени ст-ние, вероятно, уже было написано («Лёт» вышел в конце июля — авг.). Тема военной авиации, проходящая в сб-ке «Лёт» (стихи Маяковского, Асеева, И. Катаева), связана с «войнами будущего» и строительством авиации в Красной армии (112, с. 121–125). В стилистике и образах явственно влияние Хлебникова («Ладомир») (БП, с. 312) — его своеобразный космизм, опирающийся, в отличие от традиций русской поэзии XVIII–XIX вв., на элементы языческой мифологии и архаическую славянскую лексику. Перекличка со ст-нием «Зверинец» — в образах «древних плоскогорий мира» (112, с. 130) и зверей, символизирующих «доисторическое» прошлое, — волка, тапира (реликтовое вымирающее непарнокопытное, у которого нос и верхняя губа вытянуты в хобот), стервятников, коршунов. Призыв к «чести млекопитающих» (ст. 39) предвещает тему ст-ния «Ламарк». Из традиционных для М. — «тютчевский» образ «холода альпийского» (ст. 45) и мотивы музыки Баха — ср. «разноголосицу» в ст. 1 и ст. 5 ст-ния «Бах» (112, с. 131). Ст. 15–16 имеют параллель в статье «Слово и культура» (1920): «Говорят, что причина революции — голод в междупланетных пространствах. Нужно рассыпать пшеницу по эфиру»; оба опираются на мистическую философию Г. Гюрджиева, с которым М. мог быть знаком в Петербурге или, более вероятно, в Тифлисе (57, с. 35–36; 117, с. 135, 240).
«Жизнь упала, как зарница...». СС 1. Т. 2. Печ. по списку Н. М. (ИМЛИ). Обращено к Ольге Ваксель (см. примеч. «Возможна ли женщине мертвой хвала?..»). 20 апр. 1925 г. П. Лукницкий записал со слов поэта в своем дневнике о том, что, в сравнении со ст-нием «Я буду метаться по табору улицы темной...», это являет «новую линию в его творчестве»; однако в С поэт отказался его включить (45, с. 144).