Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 3

Весьма резкая речь Аксенова «о деле, порочащем ФОСП», не была передана по существу в отчете «Л<итературной> г<азеты>» о данном собрании, хотя все остальные речи переданы по существу. Отчет опубликован в первом номере «Лит. газеты» за 1930 г. (6 янв. С. 1). Выступление И. Аксенова изложено в отчете следующим образом: «— Члены правления не обращались к писателям за помощью в своей работе, — говорит тов. Аксенов. — Секции бездействовали. Слабо проявляло себя правление по линии работы в “Федерации”. Например, по вопросу о деле О. Мандельштама правление должно было давно созвать общее собрание писателей».

24. В правление ГИХЛа

СС 3. Т. 4. Автограф (АМ). Данный экземпляр заявления по назначению подан не был.

Шендерович Матвей Осипович (1884–? В 1936–1939 репрессирован) — заместитель заведующего ГИХЛом.

...по договору № 79/Х с ГИХЛом в Ленинграде. Упоминаемый договор не обнаружен.

Старчаков — см. примеч. 146.

25. А. Б. Халатову

СС 3. Т. 4. Автограф (АМ). Резолюция: «т. Мандельштам:

1) сегодня не смогу 2) давайте завтра, обязательно с утра. 19/IX. А. Халатов».

Об адресате см. примеч. к письму 112. Просьба М., предположительно, была связана с планировавшимся в ГИХЛе изданием двухтомного собрания сочинений (см. примеч. к письму 145). Датируется на основании этого предположения. К осени 1931 г. относится эпизод, пересказанный Э. Г. Герштейн со слов М.: «Он сидел в приемной директора Государственного издательства Халатова. Долго ждал. Мимо него проходили в кабинет другие писатели. Мандельштама секретарша не пропускала. Терпение его лопнуло, когда пришел Катаев и сразу был приглашен к Халатову. “Я — русский поэт”, — гордо выкрикнул Мандельштам и ушел из приемной, хлопнув дверью» (9а, с. 26–27).

26. И. М. Гронскому

ВРСХД. 1977. № 120. Поздняя машинописная копия (АМ).

Гронский Иван Михайлович (1894–1985) — партийный и советский деятель, редактор газ. «Известия» (1931–1934) и журнала «Новый мир» (1931–1937); с мая 1932 до середины 1933 г. был председателем Оргкомитета Союза советских писателей.

...в январе 31-го года отменили решение жилищной комиссии горкома писателей о предоставлении мне даже одной комнаты <...> Когда это решение под давлением извне было восстановлено, упорно саботировали въезд в дом, так что физическое вселение удалось осуществить лишь благодаря энергичному вмешательству председателя горкома — т. Ляшкевича. Указание на решение жилкомиссии в январе 1931 г. является, по-видимому, ошибкой памяти. Первое известное ныне заседание жилкомиссии датируется 24 нояб. 1931 г. (Летопись 2019, с. 361). Упоминаемые в заявлении факты точного отражения в известных ныне протоколах (см. Летопись 2019, 1931, 29 дек.; 1932, 25 янв. и 6 февр.) не имеют. О Ляшкевиче см. примеч. к письму 149 и примеч. к следующему заявлению.

Россовский Михаил Андреевич (1899–1971) — драматург, ответственный секретарь Всероскомдрама.

Павленко Петр Андреевич (1899–1951) — писатель; о нем см.: 29 и 30 — по именным указ.

Уткин Иосиф Павлович (1903–1944) — поэт.

27. В Горком писателей

СС 2. Т. 4. Машинописная копия (АМ), вместе с копией ответа на это заявление, подписанного председателем горкома Д. Е. Ляшкевичем: «Члену Горкома т. Мандельштаму. Ваше заявление считаю безусловно преждевременным, т. к. решение товарищеского суда будет утверждаться на ближайшем заседании Горкома. Сейчас уже поступил ряд дополнительных фактов. Вам необходимо занять другую позицию к профессиональной организации, полагаю, что вы дадите другое заявление, снимающее ваше первое. Ляшкевич».

В АМ сохранился черновик заявления: «.....Расправа, достойная сутенера или охранника, изображалась как дело чести.

Человек, истязавший женщину, был объявлен защитником женщины. Были приложены все усилия, чтобы представить изб<иение> закономерным актом.

Если осмыслить происшедшее, то постановщики саргидж<ановского> дела в Д<оме> Герцена превратили С<аргиджана> в юридического палача, действующего согласно неписанному, но уважаемому кодексу. [При этом избиение моей жены рассматривалось как случайное бесплатное приложение к избиению меня самого, а двойной задачей преступного суда было поднять вторую часть расправы на принципиальную высоту, а первую — выкинуть из дела.]».