Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 3

Автор выхватил из гущи опыта всего-навсего три примера, Первый окрашен биологически (размножение), второй — исторически (рабовладельчество), третий — архитектурно (пчелиные соты).

Блестяще разработанная столетними усилиями терминология в зоологии и в ботанике сама по себе обладает исключительной впечатляющей образной силой. У Дарвина названия животных и растений звучат как только что найденные меткие прозвища.

Дарвина и Диккенса читала одна и та же публика. Научный успех Дарвина был в некоторой своей части и литературным. Читатель испытывал жесточайшую реакцию против всего сентиментального, кисло-сладкого, пуританского. Этот читатель всему на свете предпочитал характерное, картинам природы — социальные контрасты. Реализм Чарльза Дарвина пришелся как нельзя более кстати. Его научная проза, с ее биографической сухостью, с ее атмосферической зоркостью, с ее характеристиками в действии, на взрывающихся пачками примерах, была воспринята как литературно-библиографический документ.

Быть может, всего более подкупало читателя то, что Дарвин не расточал литературных восторгов перед законами и тенденциями, которые с такой ясностью утвердил.

Глаз натуралиста — орудие его мысли, так же как и его литературный стиль.

Бодрящая ясность, словно погожий денек умеренного английского лета, то, что я готов назвать «хорошей научной погодой», в меру приподнятое настроение автора заражают читателя, помогают ему освоить теорию Дарвина.

Окруженный жесточайшими врагами, Дарвин никогда не покидает спокойного уравновешенного тона.

Не обращать внимания на форму научных произведений — так же неверно, как игнорировать содержание художественных. Элементы искусства неутомимо работают в пользу научных теорий.

Никто не сумеет популяризировать Дарвина лучше его самого. Его научный стиль необходимо изучать. Но подражать бесполезно, потому что историческая ситуация, при которой стиль возник, никогда больше не повторится.

VI

От редакции (1)

«Московский Комсомолец» открывает еженедельную литературную страницу. Мы обращаемся ко всей пишущей рабочей и крестьянской молодежи с призывом присылать нам литературный материал.

Литературное движение молодежи принимает массовый характер. По размерам своим оно не уступает рабкоровскому, но в организованности и целеустремленности значительно от него отстает.

Товарищи начинающие писатели! Не становитесь на ходули, избегайте гениальничанья, вычурности, внешней красивости. Прежде всего — пишите просто. Сплошь и рядом бывает так: у парня под рукой в ячейке, в завкоме, в общежитии, в вузе великолепный материал, а он между тем силится описать англичан или китайских кули в Шанхае, или Гражданскую войну, которую сам не переживал.

Второй наш совет — пишите о том, что хорошо знаете. Маленький очерк из жизни цеха, короткие рассказы о дружбе и борьбе, путешествие или интересная командировка, какой-нибудь случай из жизни ударной бригады — всё это нам нужнее и дороже, чем придуманная история, за которой не стоит знание класса, производства и человеческих отношений.

Третий наш совет — избегайте трескучих фраз и общих мест. Давайте живых людей, копите меткие наблюдения, сгущайте их в четкие образы. Десять раз подумайте, прежде чем выбрать прозаическую или стихотворную форму. Нередко стихи обращаются в косноязычный лепет. В прозе подчас можно сказать и лучше, и дельнее, и художественнее.

Товарищи, работающие в литературных кружках, и читатели-активисты из кружков Друзей книги, — установите как можно скорее тесную связь с «Московским комсомольцем».

От редакции (2)

Вопрос о том, является ли наш писатель хорошим читателем, мы оставляем открытым. Здесь — далеко не благополучно. Многие наши писатели, выражаясь словами Пушкина, «ленивы и нелюбопытны». Можно говорить даже о писательском невежестве как об опасном социальном явлении. Эту тему мы поставим в одной из ближайших страниц «Московского комсомольца» на широкое обсуждение.

Перекличка с читателями

Укажите, что делать? Литучеба и непрерывная неделя. Литкружок и стенгазета. «Хочу напечататься». Кого считать классиком?

Письмо тов. Колосова[10] вызвало горячую волну читательских откликов.

Предоставим слово тов. Морозову:

«В деревне до 1925 г. мне пришлось быть 2 года пастухом. Не кончил 2-х классов сельской школы. Порешил расстаться на некоторое время, а может навсегда, со стадом; поехал в Москву.

Приветствую нарождение новой газеты. Полагаю, что и я, быть может, с нею нарожусь. Наладим правильное творчество начинающего литкружка при редакции этой газеты. У меня большая тяга к такому кружку. Я и сам пишу стихи, хотя и нелепые. Прошу, не ругайте, а пособите исправить ошибки. За свой краткий путь я перенес много невзгод и, может, только поэтому у меня зародилась мысль писать стихи. Укажите что делать для дальнейшего моего развития к этой склонности или начинанию».