Полное собрание сочинений и писем в 30 тт. Том 1: Стихотворения, поэмы, статьи и рецензии, прозаические наброски (1834-1849)

Она не вспомнила, что никогда
С Андреем ей не жить; что не свободна
Она, что страсти слушаться — беда…
И что такая страсть или бесплодна,
Или преступна… Женщина всегда
В любви так бескорыстно благородна…
И предаются смело, до конца,
Одни простые женские сердца.

LXI

Дуняша плакала… Но вот Андрей,
Услышав легкий шум её рыданья,
Дверь отворил и с изумленьем к ней
Приближился… вопросы, восклицанья
Его так нежны были, звук речей
Дышал таким избытком состраданья…
Сквозь слезы, не сказавши ничего,
Дуняша посмотрела на него.

LXII

Что́ было в этом взгляде, боже мой!
Глубокая, доверчивая нежность,
Любовь, и благодарность, и покой
Блаженства, преданность и безмятежность,
И кроткий блеск веселости немой,
Усталость и стыдливая небрежность,
И томный жар, пылающий едва…
Досадно — недостаточны слова.

LXIII

Андрей не понял ровно ничего,
Но чувствовал, что грудь его готова
Внезапно разорваться, — до того
В ней сердце вдруг забилось. Два-три слова
С усильем произнес он… на него
Дуняша робко посмотрела, снова
Задумалась — и вот, не мысля зла,
Ему тихонько руку подала.

LXIV

Он всё боялся верить… Но потом
Вдруг побледнел… лицо закрыл руками
И тихо наклонился весь в немом
Восторге… Быстро, крупными слезами
Его глаза наполнились… О чем
Он думал… также выразить словами
Нельзя… Нам хорошо, когда в тупик
Приходит описательный язык.

LXV

Она молчала… и молчал он сам.
О! то, что в это дивное мгновенье
Их полным, замирающим сердцам
Одну давало жизнь, одно биенье,—
Любовь едва решается речам
Себя доверить… Нужно ль объясненье
Того, что несомненней и ясней
(Смотри Шекспира) солнечных лучей?

LXVI

Он руку милую держал в руках
Похолодевших; слабые колени,
Дрожа, под ним сгибались… а в глазах
Полузакрытых пробегали тени.
Он задыхался… Между тем, о страх!
Фаддей (супруг) входил в пустые сени…
Известно вам, читатели-друзья,
Всегда приходят вовремя мужья.

LXVII

«Я голоден», — сказал он важно, вдруг
Шагнувши в комнату. Дуняша разом
Исчезла; наш Андрей, наш бедный друг
(Коварный друг!) глядел не то Фоблазом,
Не то Маниловым; один супруг
Приличье сохранил и даже глазом
Не шевельнул, не возопил «о-го!»
Как муж — он не заметил ничего.

LXVIII

Андрей пробормотал несвязный вздор,
Болезненно зевнул, стал как-то боком,
Затеял было странный разговор
О Турции, гонимой злобным роком,
И, наконец, поднявши к небу взор,
Ушел. В недоумении глубоком
Воскликнул муж приятелю вослед:
«Куда же вы? Сейчас готов обед».

LXIX