Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том 2.

«Decidement il y a une providence pour les voyageurs!»1 – скажу вместе с бароном Крюднером. Места поочистились, некоторые из чиновников генерал-губернатора отправились вперед, и один из них, самый любезный и приятный из чиновников и людей, М. С. Волконский, быстро водворил меня и еще одного товарища в свою комнату. 20 Правда, тут же рядом, через перегородку, стоял покойник, и я с вечера слышал чтение псалмов, но это обстоятельство не помешало мне самому спать как мертвому.

Через три дня предстояло отправляться далее, а мы жили буквально спустя рукава. Нас всех, Улиссов, разделили на три партии, чтоб не встретилось по дороге затруднения в лошадях. Одна партия уже уехала, другая выезжала через день. Оставались мы трое: князь Оболенский, Тихменев и я, да с нами четверо людей. У князя кучер Иван Григорьев, рассудительный и словоохотливый 30 человек, теперь уже с печатью кругосветного путешествия на челе, да Ванюшка, молодой малый, без всякого значения на лице, охотник вскакнуть на лошадь и промчаться куда-нибудь без цели да за углом, особенно на сеновале, покурить трубку; с Тихменевым Витул, матрос с фрегата, и со мной Тимофей, повар.

Только по отъезде третьей партии, то есть на четвертый день, стали мы поговаривать, как нам ехать, что взять с собой и проч. А выехать надо было на шестой день, когда воротятся лошади и отдохнут. Зимой едут 40 отсюда на собаках, в так называемых нартах, длинных, низеньких санках, лежа, по одному человеку в каждых. Летом надо ехать верхом верст двести, багаж тоже едет

636

верхом, вьюками. Далее, по рекам Мае и Алдану, спускаются в лодках верст шестьсот, потом сто восемьдесят верст опять верхом, по болотам, наконец, остальные верст двести пятьдесят, до Якутска, на телегах.

Еще в тропиках, когда мелькало в уме предположение о возможности возвратиться домой через Сибирь, бывшие в Сибири спутники говорили, что в Аяне надо бросить все вещи и взять только самое необходимое; а здесь теперь говорят, что бросать ничего не надобно, что можно 10 увязать на вьючных лошадей всё, что ни захочешь, даже книги.

Сказали еще, что если я не хочу ехать верхом (а я не хочу), то можно ехать в качке (сокращенное качалке), которую повезут две лошади, одна спереди, другая сзади.

«Это-де очень удобно: там можно читать, спать». Чего же лучше? Я обрадовался и просил устроить качку. Мы с казаком, который взялся делать ее, сходили в пакгауз, купили кожи, ситцу, и казак принялся за работу.

«Помилуйте! – начали потом пугать меня за обедом у 20 начальника порта, где собиралось человек пятнадцать за столом, – в качках возят старух или дам». Не знаю, какое различие полагал собеседник между дамой и старухой.

«А старика можно?» – спросил я. «Можно», – говорят. «Ну так я поеду в качке».

«Сохрани вас Боже! – закричал один бывалый человек, – жизнь проклянете! Я десять раз ездил по этой дороге и знаю этот путь как свои пять пальцев. И полверсты не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла по пояс в воду, а задняя еще не 30 сошла с пригорка, или наоборот. Не то так передняя вскакивает на мост, а задняя задерживает: вы-то в каком положении в это время? Между тем придется ехать по ущельям, по лесу, по тропинкам, где качка не пройдет.

Мученье!»

«Всё это неправда, – возразила одна дама (тоже бывалая, потому что там других нет), – я сама ехала в качке, и очень хорошо. Лежишь себе или сидишь; я даже вязала дорогой. А верхом вы измучитесь по болотам; якутские седла мерзкие…» 40 «Седло купите здесь, у Американской компании, черкесское: оно и мягко, и широко…» – «Эй, поезжайте в качке…»

– «Нет, верхом: спасибо скажете…» – «Не слушайте их…» – «В качке на Джукджур не подниметесь…»

637

«Что это такое Джукджур?» – спросил я, ошеломленный этими предостережениями и поглядывая на всех.

«Вы не знаете, что такое Джукджур?- спросили меня вдруг все. – Помилуйте, Джукджур!..»

«Джукджур, – начал один учено-педантически, – по-тунгусски значит большая выпуклость…» – «Так вы думаете, что я на эту выпуклость в качке…» – «Не подниметесь…» – «А верхом…» – «Не въедете!» – отвечали все. «Как же быть-то?» – «Пешком взойдете, особенно 10 если проводники, якуты, будут сзади поддерживать вас в спину». – «А их кто же поддерживает?» – «Они привыкли». – «Велите подковать себя», – посоветовал кто-то. Я мрачно взглянул на собеседника, доискиваясь причины обиды. «У якутов есть такие подковки для людей», – прибавил мнимый обидчик. «Зачем подковки? теперь не зима: там щебень, ноги не скользят», – прибавил другой. «Так гора очень крутая?» – спрашивал я. «Да, так крута, – сказал один, – что если б была круче, так ни в качке, ни верхом, ни пешком нельзя было бы взобраться 20 на нее».

Затем ли я не рискнул взобраться на Столовую гору и вообще обходил их все, отказываясь наслаждаться восхитительнейшими видами, чтоб лезть на какой-то тунгусский Монблан – поневоле!