Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

На его лице ходуном ходили все жилки и около углов рта всхлипывали слюнки. - Покушай-ка, Анюта! - предложил он. - Великолепие! Анна Михайловна нерешительно попробовала редьку и стала есть. Скоро и на ее лице появилось выражение жадности... - Хорошо бы, знаешь, тово... - говорил генерал в тот же день, ложась спать. - Хорошо бы, как это жиды делают, распороть щуке брюхо, взять из нее икру и, знаешь, с зеленым луком... свежую... - А что же? Щуку нетрудно поймать! Раздетый генерал отправился босиком в кухню, разбудил повара и заказал ему поймать щуку. Наутро Анне Михайловне захотелось вдруг балыка, и Мартын должен был скакать в город за балыком. - Ах, - испугалась старуха, - забыла я сказать ему, чтобы кстати он и мятных пряников купил! Мне что-то сладенького захотелось. Старики отдались вкусовым ощущениям. Оба сидели безвыходно в кухне и взапуски изобретали кушанья. Генерал напрягал свой мозг, вспоминал лагерную, холостецкую жизнь, когда самому приходилось заниматься кулинарией, и изобретал... Из числа изобретенных им кушаний обоим понравилось в особенности одно, приготовляемое из риса, тертого сыра, яиц и сока пережаренного мяса. В эту еду входит много перца и лаврового листа. Пикантным блюдом закончилась последняя "иллюзия". Ему суждено было быть последнею прелестью обеих жизней. - Вероятно, дождь будет, - говорил в одну сентябрьскую ночь генерал, у которого начинался припадок. - Не следовало бы мне сегодня есть так много этого рису... Тяжело! Генеральша раскинулась на постели и тяжело дышала. Ей было душно... И у нее, как у старика, сосало под ложечкой. - А тут еще, чёрт их побери, ноги чешутся... - брюзжал старик. - От пяток до колен какой-то зуд стоит... Боль и зуд... Невыносимо, чёрт бы его взял! Впрочем, я мешаю тебе спать... Прости... Прошло больше часа в молчании... Анна Михайловна

{05177}

мало-помалу привыкла к тяжести под ложечкой и забылась. Старик сел в постеле, положил голову на колени и долго сидел в таком положении. Потом он стал чесать себе голени. Чем усерднее работали его ногти, тем злее становился зуд. Немного погодя несчастный старик слез с постели и захромал по комнате. Он поглядел в окно... Там за окном при ярком свете луны осенний холод постепенно сковывал умиравшую природу. Видно было, как серый, холодный туман заволакивал блекнувшую траву и как зябнувший лес не спал и вздрагивал остатками желтой листвы. Генерал сел на полу, обнял колени и положил на них голову. - Анюта! - позвал он. Чуткая старуха заворочалась и открыла глаза. - Я вот что думаю, Анюта, - начал старик. - Ты не спишь? Я думаю, что самым естественным содержанием старости должны быть дети... Как по-твоему? Но раз детей нет, человек должен занять себя чем-нибудь другим... Хорошо под старость быть писателем... художником, ученым... Говорят, Гладстон, когда делать ему нечего, древних классиков изучает и - увлекается. Если и со службы его прогонят, то будет у него чем жизнь наполнить. Хорошо также в мистицизм впасть, или... или... Старик почесал ноги и продолжал: - А то случается, что старики впадают в детство, когда хочется, знаешь, деревца сажать, ордена носить... спиритизмом заниматься... Послышался легкий храп старухи. Генерал поднялся и опять взглянул в окно. Холод угрюмо просился в комнату, а туман полз уже к лесу и обволакивал его стволы. "До весны еще сколько месяцев? - думал старик, припадая лбом к холодному стеклу. - Октябрь... ноябрь... декабрь... Шесть месяцев!" И эти шесть месяцев показались ему почему-то бесконечно длинными, длинными, как его старость. Он похромал по комнате и сел на кровать. - Анюта! - позвал он. - Ну? - У тебя аптека заперта?

{05178}

- Нет, а что? - Ничего... Хочу себе ноги йодом помазать. Наступило опять молчание. - Анюта! - разбудил старик жену. - Что? - На стклянках есть надписи? - Есть, есть. Генерал медленно зажег свечку и вышел. Долго сонная Анна Михайловна слышала шлепанье босых ног и звяканье склянок. Наконец он вернулся, крякнул и лег. Утром он не проснулся. Просто ли он умер, или же оттого, что ходил в аптеку, Анна Михайловна не знала. Да и не до того ей было, чтобы искать причину этой смерти... Она опять беспорядочно, судорожно заторопилась. Начались пожертвования, пост, обеты, сборы на богомолье... - В монастырь! - шептала она, прижимаясь от страха к старухе-горничной. - В монастырь!

{05179}

РОМАН С КОНТРАБАСОМ