Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

тем, что он семенил по деревне и придирался к мужикам. Однажды утром он сидел в столовой перед открытым окном и пил чай. Перед окном в палисаднике около кустов сирени и крыжовника сидели на скамьях мужики, пришедшие к Анне Михайловне лечиться. Старик долго щурил на них глаза, потом забрюзжал: - Ces moujiks... Объекты гражданской скорби... Чем от болезней лечиться, вы бы лучше пошли куда-нибудь от подлостей и гадостей полечиться. Анна Михайловна, обожавшая своих пациентов, оставила разливать чай и с немым удивлением поглядела на старика. Пациенты, не видавшие в доме Лебедева ничего, кроме ласки и теплого участия, тоже удивились и поднялись с мест. - Да, господа мужички... ces moujiks... - продолжал генерал. - Удивляете вы меня. Очень удивляете! Ну, не скоты ли? - повернулся старик к Анне Михайловне. - Уездное земство дало им взаймы для посева овса, а они взяли да и пропили этот овес! Не один пропил, не двое, а все! Кабатчикам некуда было овес ссыпать... Хорошо это? - повернулся генерал к мужикам. - А? Хорошо? - Оставь, Аркадий! - прошептала Анна Михайловна. - Вы думаете, земству этот овес даром достался? Какие же вы после этого граждане, если вы не уважаете ни своей, ни чужой, ни общественной собственности? Овес вот вы пропили... лес вырубили и тоже пропили... воруете всё и вся... Моя жена вас лечит, а вы у нее забор разворовали... Хорошо это? - Довольно! - простонала генеральша. - Пора за ум взяться... - продолжал брюзжать Лебедев. - Глядеть на вас стыдно! Ты вот, рыжий, пришел лечиться - нога у тебя болит? - а не позаботился дома ноги помыть... На вершок грязи! Надеешься, невежа, что тут обмоют! Вбили себе в голову, что они ces moujiks, ну и воображают, что уж могут верхом на людях ездить. Венчал поп какого-то Федора, здешнего столяра. Столяр ему ни копейки не заплатил. "Бедность! - говорит. - Не могу!" Ну ладно. Только поп

{05173}

заказывает этому Федору полочку для книг... Что ж ты думаешь? Раз пять он к попу за получением приходил! А? Ну, не скотина ли? Сам попу не заплатил, а... - У попа и без того денег много... - угрюмо пробасил один из пациентов. - А ты почем знаешь? - вспыхнул генерал, вскакивая и высовываясь в окно. - Ты нешто заглядывал попу в карман? Да будь он хоть миллионер, а ты не должен пользоваться даром его трудами! Сам не даешь даром, так и не бери даром! Ты не можешь себе представить, какие у них мерзости творятся! - повернулся генерал к Анне Михайловне. - Ты побывала бы на их судах да на сходах! Это разбойники! Генерал не унялся, даже когда началась приемка. Он придирался к каждому больному, передразнивал, объяснял все болезни пьянством и распутством. - Ишь какой худой! - ткнул он одного пальцем в грудь. - А отчего? Есть нечего! Пропил всё! Ведь ты овес земский пропил? - Что и говорить, - вздохнул больной, - прежде при господах лучше было... - Врешь! Лжешь! - вспылил генерал. - Ведь ты говоришь это не искренно, а чтобы лесть сказать! На другой день генерал опять сидел у окна и пропекал больных. Это занятие увлекло его, и он стал сидеть у окна ежедневно. Анна Михайловна, видя, что ее супруг не унимается, начала принимать больных в амбаре, но генерал добрался и до амбара. Старуха со смирением сносила это "испытание" и выражала свой протест только тем, что краснела и раздавала обруганным больным деньги; когда же больные, которым генерал пришелся сильно не по вкусу, стали ходить к ней всё реже и реже, она не выдержала. Однажды за обедом, когда генерал сострил что-то насчет больных, глаза ее вдруг налились кровью и по лицу забегали судороги. - Я просила бы тебя оставить моих больных в покое... - сказала она строго. - Если ты чувствуешь потребность изливать на ком-нибудь свой характер, то брани меня, а их оставь... Благодаря тебе они перестали ходить лечиться. - Ага, перестали! - ухмыльнулся генерал. - Обиделись! Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав. Хо-хо... А это, Анюта, хорошо, что они перестали ходить.

{05174}