Полное собрание сочинений. Том 14. Сентябрь 1906 — февраль 1907

А рядом Плеханов грубо и пошло инсинуирует насчет мотивов борьбы за партийный съезд и так же грубо восхваляет «счастливую мысль» Аксельрода о созыве «как можно скорее» рабочего съезда. Да, да… что может быть, в самом деле, счастливее той мысли, что действительно социал-демократическая работа оживляет социал-демократию?

* * *

В редакционной передовице «Социал-Демократа» читаем: «Теперь, как и после II съезда, обе фракции (большевики и меньшевики), вероятно, одинаково сильны по численности» и несколько ниже второй раз: «Теперь, как и после II съезда, обе фракции одинаково влиятельны в партии». Мысль автора ясна. В передовой статье официального «издания ЦК» она приобретает важное значение. Партия рабочего класса должна знать точно, из кого состоят ее «фракции» и как они сильны. На чем же основано мнение об их равенстве?

Одно из двух: или автор имеет в виду только русскую часть партии (плюс Кавказ), или он присоединяет поляков, латышей и Бунд{33}. Если принять первое толкование, то, значит, автор признает громадное усиление «большинства» на счет «меньшинства» после IV (Объединительного) съезда, ибо на этом съезде было представлено около 13 000 большевиков и около 18 000 меньшевиков. Но такое толкование невероятно, ибо национальные социал-демократические партии уже больше месяца все объединились с РСДРП. Значит, надо взять второе толкование. Тогда очевидно, что автор относит поляков и латышей к большевикам, а Бунд к меньшевикам. Считая, по данным последних съездов национальных социал-демократических партий, около 40 000 поляков и латышей, около 33 000 членов Бунда, мы получим тогда действительно приблизительное равенство обеих фракций.

Но, спрашивается, правильно ли отчисление Бунда к меньшевикам? Конечно, если ЦК утверждает это, мы должны ему верить. Но выяснить себе значение такой группировки необходимо. В области тактики она не подтверждается взятыми в совокупности последними резолюциями Бунда. Следовательно, объяснения надо искать в организационной позиции Бунда. Очевидно, издание ЦК учитывает, как реальный факт, то обстоятельство, что Бунд не требует экстренного съезда. Кто хочет действительно изменить политику партии, как целого, т. е. политику ЦК, тот должен требовать съезда; кто не требует, тот не хочет серьезно изменять, – такова сущность этого хода мысли.

Аргументация эта неопровержима, и мы считаем своим долгом содействовать уяснению и правильной оценке ее всеми организациями нашей партии. Действительно, в демократической организации нейтралитет почти невозможен и воздержание часто равняется действию. Результат этого «действия» налицо. Издание ЦК пропагандирует самые смутные идеи насчет «рабочего съезда» и занимает определенно и последовательно меньшевистскую позицию в тактике. Какими последствиями грозит это для всей партии на случай выборной кампании или новых призывов к выступлениям, достаточно показали «лозунги» ЦК во время Думы и после ее разгона. Своим теперешним «воздержанием» Бунд действительно сделал себя соучастником меньшевистской тактики и политики ЦК.

Написано в начале октября 1906 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVI

Печатается по рукописи

Русский радикал задним умом крепок!

В «Товарище»{34} от 20-го сентября помещен чрезвычайно поучительный «разговор» кадета с некиим более левым политиком (трудовиком?), выражающим точку зрения сотрудника этой газеты, г-на В. В. X—ова. Вот как радикал отчитывает кадета:

«Разве не наоборот?» – спрашивает он кадета, ораторствующего о том, что только уверенность в своем праве способна создать силу. «Не сила дает уверенность в ненарушимости права?» «Деятельность вашей партии… я считаю политическим донкихотством… Вы укрепляли фикции»… «Виноваты ваши конституционные иллюзии… То, что вы говорили и как говорили, создавало чрезмерную веру во всемогущество Думы. А это не способствовало накоплению общественных сил… Мне хотелось всегда, когда я слушал ваши думские и внедумские речи, чтобы вы перестали считать Думу конституционным органом, а видели бы в ней лишь орган общественной воли, которая воюет с другою волею… Положение дела больше всего требовало организации своих сил… Дума должна была все усилия употребить к тому, чтобы самой создать аппарат, которого не дал ей закон… Вы обнаруживаете свою ахиллесову пяту – конституционные иллюзии… Я всегда убеждался лишь в том, как прочно въелись в вашу партию конституционные фикции… Я браню (вас, кадетов), так как вы переставали чувствовать себя борющейся стороной, а являлись какими-то ликвидаторами борьбы. Вы предлагали, между прочим, то, что в других странах явилось уже в результате борьбы сторон».