Полное собрание сочинений. Том 17. Зимние перезвоны

Аляска — сорок девятый американский штат. Со дня покупки этой земли у России (1867 г.) до 1959 года «полярный привесок Америки» назывался «территорией» и был некоей заморской полуколонией. Борьба за статус штата была упорной. И победу хорошо помнят. Теперь у Аляски «все как у людей». Своя экономика, свое правительство, свой гимн и девиз («На север, в будущее!»), свои живые символы — цветок незабудки и полярная куропатка. Аляскинский флаг на всех флагштоках развевается в паре с полосатым флагом Соединенных Штатов. Он синего цвета, и на нем золотом — ковшик Большой Медведицы и Полярная звезда.

Аляскинцы любят свой штат. Гордятся его самобытностью и подобно техасцам имеют слабость к милому хвастовству. На ярмарочном щите близ Анкориджа я прочел: «У нас на Аляске самые рыбные реки, самые большие медведи, самые крупные лоси, самые высокие ели, самая большая нефть». Чуть ниже — приписка синим фломастером: «И самые высокие цены». А еще ниже — опять приписка: «Но и зарплата — дай бог!». Все верно. Плотник Крис Линг, с которым мы ездили на рыбалку, получает тридцать три доллара за час работы…

Перечитал написанное. Получилось что-то вроде «введения в Аляску». Остается сказать немного о транспорте. Семь недель путешествия были сплошной дорогой и одолением бездорожья. В годы Джека Лондона основным транспортом в этом крае были собачьи упряжки. Поклажа искателей золота, утварь кочующих индейцев, перевозка грузов и почты — все на собаках. Собачий транспорт продержался до середины шестидесятых годов. Вытеснять его начали самолеты, а прикончили вездеходы, снегоходы, моторные лодки, автомобили.

Собак, однако, не перевели. Они есть повсюду и в немалом числе. Гонки собачьих упряжек — местный вид спорта. А движет Аляску мотор, автомобильный в первую очередь. Тут немало очень хороших дорог. Из Анкориджа через Фэрбанкс и канадский Доусон можно попасть в «нижние 48» — дорогу построили в 42-м году, когда японцы ущипнули Аляску со стороны алеутской гряды островов. Еще одну большую дорогу проложили вдоль нефтепровода. Она покрыта лишь щебнем. Но езда по ней интересна — мы увидели всю Аляску от ледового побережья до южных незамерзающих вод. Есть тут и рельсовый путь, идущий из центра Аляски к югу.

Пассажирские поезда хороши на этой дороге тем, что садиться в них можно вместе с автомобилем, вагоны в поезде двухэтажные, с почти сплошь застекленным верхом, и (прелесть!) поезд может остановиться в самом неожиданном месте, чтобы забрать охотников, убивших лося, или заплутавшего сборщика ягод.

На лодке мы проплыли более ста километров по Юкону. А в удаленные от Анкориджа точки добирались на самолетах, на рейсовых — полтора часа в самый дальний конец и на маленьких самолетах, их называют тут «бушавиация» («кустарниковая авиация»). Раз десять садился я в такие машины, прощаясь мысленно с жизнью, потому что приземлялись на горном хребте, на речной гальке, на леднике, на морской отмели, на сухом пятачке возле свайной эскимосской деревни. Но ничего, бог миловал. Не зря аляскинских «бушпилотов» считают лучшими в Штатах.

Замечательная страна Аляска! Верно сказано: «Аляска больше, чем вы думаете».

И она очень, очень красива. Американский географ Генри Ганнет советовал соотечественникам обязательно побывать на Аляске. Но не в молодости — «Пейзажи здесь столь величественны, что после них вас уже ничто в жизни не восхитит».

Двести пятьдесят лет назад первыми этот край увидели русские мореходы.

 _{Фото автора. 26 января 1991 г.}

Родимое пятнышко Севера

(Семь недель на Аляске)

Летим на Север. На Крайний Север, туда, где на карте фиолетовым цветом помечен район притяжения людей — крошечное, с просяное зерно, родимое пятнышко азиатского лика Аляски.

— У каждого времени свои ценности. Охотились за мехами, пережили золотую лихорадку, теперь — нефть. Нефтяной бум в несколько лет изменил жизнь Аляски.

Это говорит мне нефтяник, летящий на вахту в район залива Прудхо. Семь суток по двенадцать часов он будет работать, потом на неделю домой, потом снова сюда. Нефть идет из земли непрерывно.

Полтора часа лету. И вот я вижу легендарный Клондайк конца XX века. Все, что тут построено, очень похоже на поселения, какие люди, возможно, воздвигнут на Марсе. Равнина с синеющим океаном вдали, а на ней как из детских кубиков красного цвета собраны массивы построек, все компактно, чисто и аккуратно. Все спроектировано и построено на юге, в Луизиане, доставлено сюда кораблями и собрано, свинчено.

В мареве летнего дня нечеткими издали кажутся вышки, трубопроводы, белые нити гравийных дорог, кубики насосных станций, электролинии.

Среди всего этого чуждого и временного в тундре ходят олени стадами и в одиночку, не страшась совершенно железа, покрытого красной краской.