Полное собрание сочинений. Том 18. Посиделки на закате

«Собаку укусила змея. Лечила припаркой трав… Медведь опять подходил к речке… Козу застрелила на мясо — боялась, не выживет гостья, привезенная Черепановым…»

Николай Николаевич Савушкин, отвозивший попутным рейсом сено для коз, а для Агафьи одеяло и кое-какие вещицы, купленные на деньги, присланные в газету «в помощь страдалице», написал, что неожиданно застал Агафью в пристройке к курятнику. Пристройка едва вмещала железную печку и топчан для спанья. Хижина, построенная лесными пожарными осенью 1987 года, несколько лет служила исправно. А в этом году Агафья нашла ее непригодной — «не держит тепло». Избушку лесные пожарные вынужденно строили наспех из леса, который не было времени просушить. Карп Осипович, как прораб, наблюдавший за стройкой, решительно запретил бензопилу — «грешно!».

По той же причине отверг паклю — «только мох!». А мху, сколько надо, собрано не было. За четыре года избушка, просохнув, «дала течь».

Тигрий Георгиевич Дулькейт и Агафья. Знакомство с книгой.

Агафья надписывает туесок.

Оглядев вместе с Агафьей избу, отданную под общежитие расплодившимся кошкам, Николай Николаевич улетел, пообещав поправить дело с помощью войлока и доски-вагонки. А потом пошли тревожные вести о болезнях таежницы. В январе сработал радиобуй, установленный в хижине. Сигнал, замеченный спутником, был вовремя принят. И в тот же день вечером у реки Еринат приземлился вертолет с двумя врачами и милиционером…

А в конце марта пришло известие от родственников Лыковых из деревеньки Килинск. Родне Агафья отправила с прилетавшими письмо, в котором были встревожившие всех строчки: «Сильно хвораю… Боюсь, до Пасхи недотяну».

Получив письмо, муж двоюродной сестры Агафьи Анисим Никонович Тропин с Николаем Николаевичем Савушкиным снарядились в Тупик.

— Агафью, — позвонил мне Николай Николаевич из Абакана, — нашли мы ослабшей и чем больной непонятно. Как всегда, мы стали ее уговаривать перебраться к родне. Ответ обычный: «Неможно…» Ну хоть погостить на Пасху, — сказал Анисим. Неожиданно согласилась. Мы сразу забегали — куда деть скотину? Решили: полетит вместе с хозяйкой. И вот привязали в вертолете собаку, козу и козла, ставим ящик с курами, ловим одну из кошек. Садится возле окошка сама таежница. Летим над горами Шории в направлении Таштагола. А через час садимся на краю таежной староверческой деревеньки.

Получив такое известие, я решил навестить Агафью в Килинске, благо летающего транспорта для этого не нужно — до Таштагола можно доехать поездом. Позвонив в Бийск, я пригласил в поездку алтайского краеведа Тигрия Георгиевича Дулькейта. Он вырастал в заповеднике на берегу Телецкого озера, не понаслышке знает о судьбе староверов, слышал от стариков рассказы о Лыковых. В Килинске можно было, беседуя с Агафьей и старожилами этих мест, сопоставить всю информацию о времени, предшествовавшем таежной робинзонаде.

Солнечный день Красной горки — первого воскресенья после Пасхи. Еще не тронутый таяньем снег режет глаза. Орут в Килинске петухи, мычат коровы, поднимается пар над дорогой. Все встреченные мужики — степенные, бородатые. «Изба Тропиных?.. В этот вот переулок…»

Знакомые лица хозяев дома — Анисьи и Анисима Тропиных. Выводок внуков. А вот и наша таежница. Счастливо-растерянное лицо. Как всегда, два платка. Резиновые сапоги. Один зашит по трещине ниткой…

Начальный разговор — о весне, которая в этом году задержалась. И о скотине здешней и привезенной. Стриженые коза и козел с философским спокойствием наблюдают за людьми и просторным двором. Коза после воздушного путешествия тут во дворе разрешилась козленком, но, видно, от возбужденья затоптала его. Кошка с охотничьим интересом наблюдает за воробьями, сидящими на соломе. Собака, озадаченная новизною всего, забилась с двумя щенками под стог, не кажет носа, не подает голос даже на призывы Агафьи. И только курам все нипочем — флиртуют с местным, сверкающим всеми красками петькой, на новом месте успели уже решето яиц нанести.

В доме на столе — блюдо яиц, крашенных луковой шелухой. Это остатки ритуальных праздничных яств. Поговорив обо всем, что было в деревне на Пасху, вернулись к житью в Тупике.

Два события года минувшего до сих пор волнуют Агафью: подселенье на жительство некой Галины из Подмосковья и болезнь, принудившая подать сигнал через спутник.

Появление Галины связано с продолжением экспериментов, «изучающих Агафью», врача Назарова и писателя Черепанова. Они считают: следует поощрять и чуть ли не на «конкурсной основе» поддерживать подселенье к Агафье желающих с ней разделить таежное одиночество.

Все (!) попытки кончились либо комично, либо печально. Мы об этом подробно писали — объяснили закономерность и неизбежность таких финалов. Но, как говорится, хоть кол на голове теши — в прошлом году «эксперименты» опять начались. «Сейчас мы работаем над вариантом подселения к одинокой Агафье женщины, готовой жить с ней в тайге», — прочел я в газете…