Полное собрание сочинений. Том 2

— «Вы хотите у хать отъ насъ?» спросилъ. я, поворачиваясь къ нему, но не взялъ его за руку, какъ я это д ловалъ встарину. Какой-то ложный стыдъ остановилъ меня. — «Я не хочу, продолжалъ Карлъ Иванычъ, но я долженъ. Богъ милостивъ, я составлю самъ свое счастье, и вы будьте счастливы, д ти, и помните вашего стараго друга Карла Иваныча, который никогда васъ не будетъ забыть». — Съ этими словами онъ торжественно всталъ, обдернулъ фалды своего фрака и пошелъ дальше. Мы молча посл довали за нимъ, не см я нарушать его молчанія, и меня долго впосл дствіи занималъ вопросъ, какимъ образомъ онъ над ется самъ составить свое счастье.> Бабушка много, очень много изм нилась. Въ н сколько м сяцевъ посл кончины матушки она состар лась физически и морально больше, ч мъ за 20 л тъ. Моль уже стъ сукно и басонъ въ высокой, высокой карет , въ которой она вы зжала прежде съ двумя огромными лакеями, и едва едва у нея достаетъ силъ съ помощью горничной перейдти черезъ комнату. Лицо стало какого-то прозрачно желтаго цв та и носитъ на себ почти всегда отпечатокъ досады и неудовольствія, все покрылось морщинами; на б лыхъ, н жныхъ рукахъ образовались складки, даже на концахъ пальцевъ, какъ будто они только-что вымыты горячей водой. Любовь ее, однако, не трогала меня и внушала мн больше сожал нія. Я инстинктивно понималъ, что она въ насъ любила не насъ, a воспоминанія. Гости почти никто не принимаются, но она любитъ вид ть насъ подл себя, въ особенности Любочку, которую, по моимъ зам чаніямъ, она не любила прежде. Къ папа она какъ-то особенно серьезно в жлива и внимательна; но ко вс мъ остальнымъ лицамъ, живущимъ у насъ въ дом , она, какъ кажется, питаетъ особенную ненависть, въ особенности къ Мими, которой однако она удвоила жалованье и сказала, что «вы, моя милая, над юсь, останетесь у меня. Коли покойница находила, что вы хороши, такъ и для меня вы будете хороши», и Мими осталась. Карла Иваныча она называетъ, говоря про него, дядькой: «позовите об дать дядьку», и я долженъ признаться, что Карлъ Иванычъ дядька потерялъ отъ этаго немного важности въ моихъ глазахъ. Съ горничной своей она не перестаетъ ссориться, безпрестанно называетъ ее «вы, моя милая», угрожаетъ ей выгнать ее, сердится до слезъ, но никогда не приводить въ исполненіе своей угрозы, несмотря на то, что горничная Гаша, самая ворчливая и грубая горничная въ св т , часто говорить, хлопая дверью: «что жъ прогоните, не заплачу» и т. п. Когда бабушка н сколько успокоилась, и насъ стали пускать къ ней, я ее всегда видалъ въ одномъ и томъ же черномъ шелковомъ капот , св жемъ чепчик и б ломъ, какъ сн гъ, платочк , которымъ она повязывала свою шею.

Она сидитъ въ своихъ большихъ волтеровскихъ креслахъ, раскладываетъ пасьянсъ или слушаетъ старый романъ M-me Радклифъ, который, по ея желанію, читаетъ ей Мими или П. В. По лицу ея видно, что исторіи съ привид ньями и ужасами очень мало интересуютъ ея, и мысли ея далеко въ прошедшемъ. Я не могу в рить, чтобы она д йствительно любила сочиненія M-me Радклифъ, хотя и ув ряла, что не существуетъ бол е пріятной книги. Мн кажется только, что равном рный звукъ читающаго голоса распологалъ ее къ мечтанію. Почти все напоминало ей матушку, такъ что часто я зам чалъ, какъ Мими и Гаша д лали намъ жесты, когда мы только-что начинали говорить о вещахъ, которыя будто бы могли напомнить о матушк . Никогда не забуду я ея горести при свиданіи съ папа; т мъ бол е, что я тогда никакъ не понималъ, какимъ образомъ видъ папа могъ такъ опечалить ее. Когда приходили ей такія воспоминанія, она обыкновенно брала въ руки черепаховую табакерку съ портретомъ maman и до т хъ поръ пристально смотр ла на нее, пока тяжелыя старческія слезы не застилали ей глаза. Тогда она брала одинъ изъ батистовыхъ платковъ, обыкновенно лежавшихъ около нея, прикладывала ихъ [къ] лицу, подзывала кого нибудь изъ насъ, клала ему руку на плечо, и слышались тяжелыя рыданія. Но не знаю, почему любовь бабушки не трогала меня и не внушала взаимности. Понималъ-ли я инстинктивно, что она любила насъ не за самихъ себя, а какъ воспоминаніе, или д йствительно справедливо то, что для каждой любви необходима привлекательная внешность, я не могъ ее любить, какъ матушку, скажу больше, вспоминая слова Карла Иваныча, что она хочетъ зам нить намъ мать, я понималъ, что дать ей въ моемъ сердц м сто любви, занимаемое воспоминаніемъ о матери, было бы хуже, ч мъ кощунство.

* №6 (I ред.).