Полное собрание сочинений. Том 2

Я отв чалъ отлично. Профессоръ сказалъ мн даже, что лучше, ч мъ можно требовать, и поставилъ 5. —

Усп хъ этихъ 2-хъ и еще 3-хъ сл дующихъ экзаменовъ такъ раздулъ во мн самолюбіе, что уже для меня д ло шло не о томъ, чтобы выдержать экзаменъ, но о томъ, чтобы выдержать его лучше вс хъ. — Былъ одинъ бл дный гимназистъ въ узенькихъ взодравшихся брюкахъ, коротенькомъ мундирчик , съ мутными впалыми глазами и обгрызанными до заусенцовъ ногтями, который одинъ только экзаменовался лучше меня, и я, признаюсь, съ досадой, злобой даже, смотр лъ на него. Мн противно было его лицо и руки и волоса и кол нки [ 1 неразобр.] и тетрадки — все противно было въ немъ. Мн бы хот лось, чтобы онъ провалился(словцо, которому я выучился у товарищей, означающее не выдержать экзамена); но, такъ какъ видно было, что это невозможно, я даже не отказался бы отъ того, чтобы съ нимъ случилось какое нибудь несчастье, пом шавшее бы ему экзаменоваться, чтобы онъ сломалъ себ ногу, или забол лъ хорошенько. Я вид лъ, что онъ превзойдетъ меня, а быть первымъ мн казалось верхомъ наслажденія. Не для того, чтобы гордиться передъ товарищами — о нихъ я не думалъ, но для своихъ — мн хот лось въ деревн похвастаться передъ папа или St.-J'er^om’омъ. Но Латинскій экзаменъ сразу уничтожилъ мои честолюбивые планы и злобу къ бл дному гимназисту. — Уже съ перваго экзамена вс гимназисты вольные разсказывали намъ съ какимъ-то трепетомъ про латинскаго профессора Нецера, который, по словамъ вс хъ, былъ какой-то извергъ, говорившій только по-гречески и по-латын и наслаждающійся въ погибели молодыхъ людей и особенно не любившій и угнетавшій нашего брата — вольныхъ. St.-J'er^ome, который былъ моимъ учителемъ Латинскаго языка, ободрялъ меня, да и мн казалось, что, ум я переводить Цицерона безъ лексикона, половину одъ Горація и зная отлично Цумпта, я былъ приготовленъ не хуже другихъ; но вышло не такъ. Когда насъ вызвали опять вм ст съ Иконинымъ, уже я предчувствовалъ что-то недоброе. Нецеръ былъ одинъ на своемъ столик . Это былъ маленькой не старый челов чекъ съ длинными русыми волосами и не дурной наружности, но жолтый, видно, что злой. — Онъ далъ Иконину книгу р чей Цицерона и заставилъ переводить его. Къ великому удивленію моему, Иконинъ не только ум лъ читать, но и перевелъ н сколько строкъ, хотя и съ помощью профессора. Чувствуя свое превосходство знаній передъ такимъ слабымъ соперникомъ, я не могъ удержаться отъ самодовольной и н сколько презрительной улыбки, особенно, когда д ло дошло до анализа и старыйпо-прежнему далъ столбняка.

— «А что вы лучше знаете, что вы улыбаетесь?» сказалъ мн Нецеръ съ злобной улыбкой. (Посл я узналъ, что онъ почему-то покровительствовалъ Иконину). «Такъ скажите вы».

Я отв тилъ тотчасъ же, но онъ сд лалъ такое недовольное лицо, что мн вдругъ показалось, что я говорю не такъ.

— «Хорошо-съ, придетъ и вашъ чередъ, увидимъ, какъ вы знаете», сказалъ онъ и сталъ объяснять Иконину то, что спрашивалъ. «Ступайте-съ», докончилъ онъ, и я вид лъ, какъ онъ проставилъ ему 4. «Ну, думалъ я, онъ совс мъ не такъ строгъ, какъ говорили». Посл ухода Иконина онъ в рныхъ минутъ 5, которыя показались мн за 5 часовъ, укладывалъ книги, билеты, сморкался, поправлялъ креслы, смотр лъ въ залу и по сторонамъ и вообще повсюду, исключая на меня, и ничего не говорилъ мн . Потомъ, открывъ книгу, онъ сталъ читать. Я р шился кашлянуть, чтобы обратить на себя его вниманіе.

— «Ахъ, да еще вы! Ну переведите-ка что-нибудь, сказалъ онъ, подавая мн какую-то книгу. «Да, н тъ, вотъ лучше это». Онъ перелистовалъ книгу Горація и подалъ мн его, раскрытаго на м ст , котораго я не приготавливалъ.

— «Я этаго не готовилъ», сказалъ я.

— «А, вы хотите отв чать на то, что выучили на изусть, хорошо!» отв чалъ онъ, качая головой. «Н тъ, вотъ это переведите».

Кое-какъ я сталъ добираться до смысла, но Нецеръ на каждый мой вопросительный взглядъ только качалъ головой и, вздыхая, говорилъ: «н тъ». Наконецъ, онъ закрылъ книгу и далъ мн билетъ изъ граматики, который однако самъ выбралъ.

— «Изъ этаго не знаете ли чего-нибудь», сказалъ онъ. Я бойко сталъ было отв чать ему на знакомый вопросъ, но онъ снова остановилъ меня: «не то, не то, н тъ, н тъ», заговорилъ онъ, сморщивъ свое жолтое лицо, и началъ мн объяснять почти то же, что и я говорилъ, только другими словами.

— «Такъ нельзя готовиться, господа, въ высшее учебное заведенiе, сказалъ онъ потомъ, вы вс хотите только мундиръ носить, верховъ нахватаете и думаете, что вы можете быть студентомъ. Н тъ, господа, надо основательно изучать предметы».