Полное собрание сочинений. Том 2. Кн. 1. Стихотворения 1817-1825

В стране, где Юлией венчанный
И хитрым Августом изгнанный
Овидий мрачны дни влачил;
Где элегическую лиру
Глухому своему кумиру
Он малодушно посвятил;
Далече северной столицы
Забыл я вечный ваш туман,
И вольный глас моей цевницы
Тревожит сонных молдаван.
Всё тот же я — как был и прежде;
С поклоном не хожу к невежде,
С Орловым спорю, мало пью,
Октавию — в слепой надежде —
Молебнов лести не пою.
И Дружбе легкие посланья
Пишу без строгого старанья.
Ты, коему судьба дала
И смелый ум и дух высокой,
И важным песням обрекла,
Отраде жизни одинокой;
О ты, который воскресил
Ахилла призрак величавый,
Гомера Музу нам явил
И смелую певицу славы
От звонких уз освободил —
Твой глас достиг уединенья,
Где я сокрылся от гоненья
Ханжи и гордого глупца,
И вновь он оживил певца,
Как сладкий голос вдохновенья.
Избранник Феба! твой привет,
Твои хвалы мне драгоценны;
Для Муз и дружбы жив поэт.
Его враги ему презренны —
Он Музу битвой площадной
Не унижает пред народом;
И поучительной лозой
Зоила хлещет — мимоходом.

«Наперсница моих сердечных дум…»

Наперсница моих сердечных дум,
О ты, чей глас приятный и небрежный
Смирял порой [страстей] [порыв] мятежный
И веселил [порой] [унылый] ум,
О верная, задумчивая лира

КИНЖАЛ.

              Лемносской бог тебя сковал
              Для рук бессмертной Немезиды,
Свободы тайный страж, карающий кинжал,
Последний судия Позора и Обиды.

Где Зевса гром молчит, где дремлет меч Закона,

         Свершитель ты проклятий и надежд,
              Ты кроешься под сенью трона,
              Под блеском праздничных одежд.

         Как адской луч, как молния богов,

Немое лезвие злодею в очи блещет,
              И озираясь он трепещет,
                       Среди своих пиров.

Безде его найдет удар нежданный твой:

На суше, на морях, во храме, под шатрами,
              За потаенными замками,
              На ложе сна, в семье родной.

Шумит под Кесарем заветный Рубикон,

Державный Рим упал, главой поник Закон;
              Но Брут восстал вольнолюбивый:
Ты Кесаря сразил — и мертв объемлет он
              Помпея мрамор горделивый.

Исчадье мятежей подъемлет злобный крик:

              Презренный, мрачный и кровавый,
              Над трупом Вольности безглавой
              Палач уродливый возник.

Апостол гибели, усталому Аиду

              Перстом он жертвы назначал,
              Но вышний суд ему послал
              Тебя и деву Эвмениду.

О юный праведник, избранник роковой,

              О Занд, твой век угас на плахе;
              Но добродетели святой
              Остался глас в казненном прахе.

В твоей Германии ты вечной тенью стал,

              Грозя бедой преступной силе —
              И на торжественной могиле
              Горит без надписи кинжал.

«Всё так же <ль> осеняют своды…»