Сижу за решеткой в темнице сырой.Вскормленный в неволе орел молодой,Мой грустный товарищ, махая крылом,Кровавую пищу клюет под окном,Клюет, и бросает, и смотрит в окно,Как будто со мною задумал одно.Зовет меня взглядом и криком своимИ вымолвить хочет: «Давай, улетим!Мы вольные птицы; пора, брат, пора!Туда, где за тучей белеет гора,Туда, где синеют морские края,Туда, где гуляем лишь ветер… да я!…»
1823
.
<ИЗ ПИСЬМА К В. П. ГОРЧАКОВУ.>
Зима мне рыхлою стеноюК воротам заградила путь;Пока тропинки пред собоюНе протопчу я как-нибудь,Сижу я дома, как бездельник;Но ты, душа души моей,Узнай, что будет в понедельник,Что скажет наш Варфоломей.
ПТИЧКА.
В чужбине свято наблюдаюРодной обычай старины:На волю птичку выпускаюПри светлом празднике весны.Я стал доступен утешенью;За что на бога мне роптать,Когда хоть одному твореньюЯ мог свободу даровать!
<Л. ПУШКИНУ.>
Брат милый, отроком расстался ты со мной —В разлуке протекли медлительные годы;[Теперь ты юноша] — и полною душойЦветешь для радостей, для света, для свободы.Какое поприще открыто пред тобой,Как много для тебя восторгов, наслажденийИ сладостных забот, и милых заблуждений!Как часто новый жар твою волнует кровь!Ты сердце пробуешь, в надежде торопливой,[Зовешь, вверя<ясь> <им> >,] и дружбу и любовь.
[ЧИНОВНИК И ПОЭТ.]
«Куда вы? за город конечно,Зефиром утренним дышатьИ с вашей Музою мечтатьУединенно [и] беспечно?»— Нет, я сбираюсь на базар,Люблю базарное волненье,Скуфьи жидов, усы болгарИ спор и крик, и торга жар,Нарядов пестрое стесненье.Люблю толпу, лохмотья, шум —И жадной черни [лай >] свободный.«Так — наблюдаете — ваш умИ здесь вникает в дух народный.Сопровождать вас рад бы я,Чтоб слышать ваши замечанья;Но службы долг зовет меня,Простите, |нам] не до гулянья».— Куда ж? — «В острог — сегодня мыВыпровождаем из тюрьмы[За молдаванскую границу] [Кирджали]».