Полное собрание сочинений. Том 21

Пропалъ у богатого купца кошелекъ съ деньгами и объявилъ купецъ, что было въ кошельк дв тысячи рублей и общалъ половину отдать тому, кто найдетъ деньги. Работникъ нашелъ кошелекъ и принесъ къ купцу. Купцу жаль было отдать общанную половину. Онъ придумалъ, что будто у него кром денегъ, въ кошельк еще дорогой камень былъ, и говоритъ: я не отдамъ денегъ. Въ кошельк былъ дорогой камень. Отдай мн камень, тогда отдамъ тысячу рублей. Работникъ пошелъ къ судь. Судья разсудилъ такъ: онъ сказалъ купцу: ты говорилъ, что въ кошельк было дв тысячи рублей и еще камень дорогой. А въ этомъ кошельк нтъ камня, значитъ кошелекъ этотъ не твой. Пускайже этотъ кошелекъ съ деньгами останется у работника, пока ихъ хозяинъ найдется, а ты объяви объ своей пропаж, можетъ она и найдется. Купецъ не сталъ спорить и отдалъ работнику тысячу рублей.

Былъ одинъ богатый, скупой человкъ. Денегъ у него было много, а ему все мало было. И рядомъ съ скупымъ, завистливый человкъ.

Завистливому самому ничего не нужно было. Пришла къ этимъ двумъ людямъ волшебница и говоритъ имъ: просите чего хотите, чего пожелаете, — то сдлается, только пусть проситъ одинъ изъ двоихъ. А чего одинъ попроситъ, того другому дамъ вдвое.

Скупой и подумалъ: пускай сосдъ проситъ. Онъ попроситъ богатства, a мн вдвое будетъ. А завистливый подумалъ: чего-бы я не попросилъ, сосду вдвое дадутъ. Такъ дай-же, я попрошу того, чему онъ и не радъ будетъ. И завистливый попросилъ, чтобы у него у самаго одинъ глазъ лопнулъ; такъ и сдлалось: завистливый окривлъ, а скупой совсмъ ослпъ.

Тетеревъ сидлъ на дерев. Лисица подошла къ нему и говоритъ: здравствуй, тетеревочекъ мой дружочекъ, какъ услышала твой голосочекъ, такъ и пришла тебя провдать. Спасибо на добромъ слов, сказалъ тетеревъ. Лисица притворилась, что не разслышитъ и говоритъ: что говоришь? не слышу. Ты бы тетеревочекъ мой дружочекъ, сошелъ на травушку погулять, поговорить со мной, а то я съ дерева не разслышу. Тетеревъ сказалъ: боюсь я сходить на траву. Намъ птицамъ, опасно ходить по земл.

Или ты меня боишься? сказала лисица. Не тебя, такъ другихъ зврей, боюсь, сказалъ тетеревъ. Всякіе зври бываютъ.

Нтъ, тетеревочекъ мой дружечекъ, нынче указъ объявленъ, чтобы по всей земл миръ былъ. Нынче ужъ зври другъ друга не трогаютъ. Вотъ это хорошо, сказалъ тетеревъ, а то вотъ собаки бгутъ, кабы по старому, теб бы уходить надо, а теперь теб бояться нечего. Лисица услыхала про собакъ, навострила уши и хотла бжать. Куда-жъ ты? сказалъ тетеревъ, вдь нынче указъ, собаки не тронутъ. А кто ихъ знаетъ! сказала лисица, можетъ он указа не слыхали. И убжала.

Ноша. (Басня.)

Въ Москву посл Француза пришли два мужика — искать богатства. Одинъ былъ умный, другой глупый. Они вмст пришли на пожарище и нашли обгорлую шерсть. Они сказали: пригодится для дома. Связали сколько могли унесть и понесли домой. На дорог, на улиц, они увидали, лежитъ подъ рогожами сукно. Умный мужикъ сбросилъ шерсть, связалъ сукна, сколько могъ донести, и взвалилъ на плечи. Глупый сказалъ: за чмъ бросать шерсть. Она увязана хорошо и на плечахъ хорошо держится и не взялъ сукна. Они пошли дальше и увидали: на дорог лежать выброшенныя платья. Умный мужикъ свалилъ сукно, завязалъ платья и взвалилъ на плечи. Глупый сказалъ: зачмъ бросать шерсть, она хорошо увязана и крпко держится на плечахъ. Они пошли дальше и увидали лежитъ посуда серебряная. Умный бросилъ платья и собралъ сколько могъ серебра и понесъ; а глупый не снялъ шерсти, потому что она хорошо увязана и крпко держится. Еще дальше на дорог увидали они, лежитъ золото. Умный бросилъ серебро и поднялъ золото, а глупый сказалъ: къ чему снимать шерсть. Она хорошо увязана и крпко на плечахъ держится. И они пошли домой. На дорог ихъ засталъ дождь и такъ намочилъ шерсть, что глупый бросилъ и пришелъ домой ни съ чмъ, а умный принесъ золото и сталъ богатъ.

Большая печка. (Басня.)

У одного человка былъ большой домъ, а въ дом была большая печь; а семья у этого человка была небольшая: только самъ, да жена. Когда пришла зима, сталъ человкъ топить печь и сжегъ въ одинъ мсяцъ вс свои дрова. Нечмъ стало топить, а холодно. Тогда человкъ сталъ ломать дворъ и топить лсомъ изъ разломаннаго двора. Когда онъ сжегъ весь дворъ, въ дом безъ защиты стало еще холодне, а топить нечмъ. Тогда онъ влзъ, разломалъ крышу и сталъ топить крышей; въ дом стало еще холодне, — а дровъ нту. Тогда человкъ сталъ разбирать потолокъ изъ дома, чтобы топить имъ. Сосдъ увидалъ, какъ онъ потолокъ разворачиваетъ и говоритъ ему: что ты, сосдъ, или съ ума сошелъ? —Зимой потолокъ разскрываешь! Ты и себя и жену заморозишь! A человкъ говоритъ: нтъ братъ: я вдь за тмъ и потолокъ поднимаю, чтобы мн печку топить. У насъ печь такая, что чмъ больше топлю, то холодне становится. Сосдъ засмялся и говоритъ: ну, а какъ потолокъ сожжешь, тогда домъ разбирать будешь? Жить негд будетъ, останется одна печь, да и та остынетъ.