Полное собрание сочинений. Том 25

Вместо «Она достала согнутую папироску и спичку» — «Она держала въ одной рукѣ согнувшуюся дугой папироску, другой — сѣрнички». Вместо «опущенныя въ углахъ губы, тѣло ширококостое и слабое» — «опущенныя въ углахъ губы и выбившаяся изъ-подъ платка короткая прядь сухихъ волосъ. Талія длинная и плоская и короткія руки и ноги». Вместо «и пошла внизъ» — «и, перекачиваясь, пошла внизъ». Вместо «Городовой съ пистолетомъ пришелъ» — «Городовой съ саблей и пистолетомъ на красномъ шнурѣ пришелъ». Фразу «Я пошелъ домой» Толстой распространяет следующим образом: «Я завернулъ въ калитку и вошелъ въ домъ и спросилъ, вернулись ли мои дочери? Мнѣ сказали, что онѣ были на вечерѣ, очень веселились, вернулись и уже спятъ». Говоря о больной прачке, Толстой первоначально написал: «но въ послѣднее время ее не взлюбили зa то, что она перхала всю ночь, какъ овца». Так как о прачке речь идет здесь от лица самого Толстого, то образное выражение «перхала, какъ овца», ему, естественно, показалось грубым и обидным по отношению к несчастной женщине, и он заменяет его словами «кашляла». Но образ перхающей овцы не исчез вовсе и появляется вновь в применении к той же прачке, когда ее болезнь передается уже в восприятии восьмидесятилетней старухи, ее соседки. И к фразе: «Старуха... поѣдомъ ѣла ее» добавлено «за то, что она спать не даетъ и всю ночь перхаетъ, какъ овца».

Начиная со слов: «Въ тотъ день, какъ я записывалъ это, въ Москвѣ былъ большой балъ», рукопись, как указано было выше, воспроизводит недошедшую до нас исправленную Толстым копию рукописи, описанной под № 22. За немногими несущественными исключениями, в описываемой части рукописи мы имеем, после новых поправок Толстого, почти полное и буквальное совпадение с окончательным печатным текстом, как он дан в главе XXIV. На листе 96—97 сплошь рукой Толстого написано окончание главы, отсутствующее в рукописи, описанной под № 22. Вслед за словами: «Ужъ начали, попортили, такъ отчего же не попользоваться?» до конца главы — автограф Толстого, начинающийся словами: «Ну что же будетъ, если я буду носить грязную рубашку и дѣлать самъ себѣ папироски?» и кончающийся словами: «и гордиться моимъ участіемъ въ нихъ». Текст на листе 96 зачеркнут и вместе с автографом Толстого переписан заново на четвертушках, обозначенных цыфрами 97 и 98.

В конце главы той же рукой, которая писала рукопись, в скобках написано: «Следует гл. XXII». Эта ссылка зачеркнута синим карандашом, но вслед за этим, действительно, идет глава, обозначенная цыфрой XXII, написанная, кроме одной вставной четвертушки, иным почерком, чем тот, каким написана первая часть рукописи. (Вставная четвертушка написана рукой А. П. Иванова). Текст главы XXII написан на несшитых полулистах, согнутых пополам, рукой не Иванова, а другого, неизвестного переписчика. Эти листы вставлены в сшитую тетрадку, заключающую в себе текст предыдущей главы. Таким образом мы имеем дело с рукописью, скомпанованной из двух частей в два приема. Органическая связь обеих частей рукописи устанавливается однако непрерывностью нумерации четвертушек, проходящей через обе части рукописи. Это копия автографа, описанного под № 23, с авторскими поправками, сокращениями и дополнениями между строк и на полях. По своему содержанию текст этой последней части рукописи, как указано выше, соответствует тексту главы XXV окончательной печатной редакции, но в ряде подробностей и эпизодов сильно от него разнится. Первые две с половиной приблизительно страницы с теми поправками, какие внесены Толстым, почти буквально соответствуют началу главы XXV окончательного печатного текста, если не считать следующего места, в рукописи однако зачеркнутого:

Очень, очень много новыхъ поселеній богачей по деревнямъ сдѣлалось послѣ освобожденія, и совсѣмъ на новыхъ мѣстахъ, гдѣ не было прежде усадебъ, и поселенія эти всѣ сдѣланы съ особенною новою роскошью, не бывавшей прежде.

Существенные отличия от печатного текста начинаются там, где речь заходит о двух семействах — дворянском и чиновничьем, приезжающих на лето в деревню, и где жизнь этих семейств и их времяпрепровождение сопоставляются с жизнью и работой крестьян. В печатном тексте говорится вообще — к примеру — о двух абстрактных барских семействах: «Вот живет в деревне образованное дворянское или чиновничье семейство» и т. д. В рукописи же речь идет о семействе самого Толстого и о знакомом с его семьей чиновничьем семействе: «Прошлого года нас жило в деревне два образованные и, смело скажу относительно большинства, честные — дворянское и чиновничье семейства». И далее употребляются такие выражения, как «наше житье», «вокруг нас», «мы затеяли», «мы приходили», «я спросил» и т. д. Один мужик-работник назван по имени (Григорий); по фамилии назван ямщик (Камушкин), привозящий гостей в деревню из Тулы. Одним словом, ясно дается понять, что место действия — Ясная поляна, точнее — усадьба Толстого.