Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856

На Кавказ существуютъ три рода войны: набги, осады крпостей или правильне, укрпленныхъ ауловъ и постройка крпостей въ непрiятельскихъ владнiяхъ. — Набги производятся съ цлью или — раззорить, сжечь и истребить непрiятельскiя жилища, или захватить въ нихъ оружiе непрiятеля, или — главныхъ ихъ начальниковъ, и производятся только въ тхъ краяхъ Кавказа, гд непрiятель, по принятому обычаю и по устройству своихъ ауловъ, не защищается въ нихъ. — Этотъ родъ войны особенно блестящъ, ежели можно такъ выразится, но рдко приноситъ ожидаемую пользу, такъ какъ непрiятель черезъ своихъ лазутчиковъ почти всегда знаетъ впередъ движенiя Русскихъ и принимаетъ свои мры. Осада и взятiе укрпленныхъ ауловъ бываютъ продолжительны и часто сопряжены съ тяжелыми трудами и потерями; но зато, увнчавшись успхомъ, приносятъ ясную, положительную пользу, устраняя преграды къ дальнйшимъ завоеванiямъ. Третiй родъ войны — постройка крпостей — есть сущность нашихъ дйствiй на Кавказ; придвигая все ближе и ближе съ различныхъ сторонъ линiи нашихъ крпостей къ центру непрiятельскихъ владнiй, мы, хотя медленнымъ, но твердымъ и увреннымъ шагомъ подвигаемся къ нашей цли. Но такъ какъ мстность непрiятеля неизвстна и неприступна по причин покрывающихъ ея лсовъ, то для того, чтобы приступить къ постройк крпости, нужно узнать мстность, т. е. сдлать рекогносцировку и очистить мстность, т. е. произвести рубку лса. Рекогносцировки производятся быстро и большей частью легко; но рубки лса, по крайней мр въ кра главнаго театра войны, составляютъ продолжительнйшее, труднйшее и ползнйшее занятiе здшнихъ войскъ. —

Въ 18.....

_____________

* ДЯДИНЬКА ЖДАНОВЪ И КАВАЛЕРЪ ЧЕРНОВЪ. (1854)

(Первая редакция)

<Въ 1828 году, въ одну изъ артиллерiйскихъ ротъ, расположенныхъ на Кавказской линiи, пригнали 25 человкъ рекрутъ. Это все была молодежь — мясистая, неуклюжая, съ блыми стрижеными головами и унылыми толстыми лицами. Между ними былъ одинъ только Черновъ, высокiй мущина съ русыми усами и ловкими самоувренными движенiями, который обращалъ на себя вниманiе. На Чернов была розовая рубаха, онъ игралъ на балалайк, плясалъ и вчно шутилъ и смялся. Артель невольно поддалась его влiянiю, ему повиновались и старались подражать, но веселье другихъ рекрутъ было какъ-то неловко и жалко. — Только одинъ рекрутъ никогда не пытался отуманиться виномъ, балалайкой и хохотомъ; не скрывалъ своего горя и искренно предавался ему. Это былъ маленькiй, блоголовый парень съ большими голубыми глазами; онъ никогда не подходилъ къ товарищамъ, не пилъ, не разговаривал, не слушалъ, а съ вчно опущенной головой садился въ сторонк, доставалъ складной ножикъ, единственное свое имущество, бралъ какую-нибудь палочку, строгалъ ее и плакалъ. — О чемъ онъ думалъ, о чемъ онъ плакалъ? Богъ его знаетъ.

Товарищи трунили надъ нимъ, заставляли его пить. Онъ напивался и плакалъ еще больше и приговаривалъ. Хотли, чтобы онъ тоже поставилъ касуху. Онъ отказался. Его прибили, и онъ отдалъ послднiе 2 рубля и опять заплакалъ. Когда рекрутовъ пригнали въ роту, Унтеръ Офицеръ сказалъ фельдвебелю, что изъ рекрутовъ солдатъ бойкiй выйдетъ.>

(Вторая редакция)

Хочу разсказать простую историо 2 людей, которыхъ я зналъ долго и такъ близко, какъ знаютъ только товарищей. Однаго изъ нихъ я много любилъ, а надъ участью другаго часто горько задумывался. — Это были 2 солдата въ батаре, въ которой я служилъ юнкеромъ на Кавказ, и которыхъ обоихъ уже нтъ на этомъ свт. Въ 1828 году въ партiи рекрутъ пригнали ихъ на линiю. —

Одинъ изъ нихъ, Черновъ, изъ дворовыхъ людей Саратовской губернiи, былъ высокiй, стройный мущина, съ черными усиками и бойкими, разбгавшимися глазами. На Чернов была розовая рубаха, — онъ весь походъ игралъ на балалайк, плясалъ, пилъ водку и угащивалъ товарищей.

Другой рекрутъ — Ждановъ, изъ крестьянъ той же губернiи, былъ невысокiй, мясистый парень лтъ 19-ти съ большими круглыми голубыми глазами и блымъ стриженымъ затылкомъ. —

У Жданова всего имущества было 4 рубахи, складной ножикъ и двугривенный денегъ. Онъ не могъ поить товарищей, но также, какъ и они, старался отуманиться виномъ и весельемъ. Веселье его однако было какъ-то неловко <дико> и жалко. Разъ его напоили, и онъ таки пошелъ плясать на ципочкахъ по-солдатски, но вдругъ расплакался, бросился на шею[171] Чернову и [сталъ] приговаривать такую дичь, что всмъ смшно стало. На другой день онъ поставилъ касуху и опять плакалъ. Большую часть време[ни] [по] походамъ онъ спалъ, а ежели не спалъ, то подходилъ къ Чернову и, разинувъ ротъ, слушалъ его розсказни, прибауточки и все смялся.