Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова

Редакция стала хлопотать о приезде Шилке в Москву. Вальдемар, которому перевели подробный рассказ Ирины Ивановны, сразу сказал, что ни секунды не сомневается — это мать. Но мы обязаны были сомневаться. Между тем письма продолжали идти. Среди них были такие, с которыми надо было считаться. Из Минусинска пришло письмо: «Я думаю, что это мой племянник. Мое имя Вильгельм Христианович Шилке. Я обрусевший немец. Предки мои поселились в России еще при Петре. Я не видел в детстве мальчика, о котором идет разговор.

Но сестра, жившая в Киеве и имевшая фамилию Шилке (она не была зарегистрирована с мужем), писала, что у нее в 1938 году родился сын Вальдемар». Мы сочли обязательным вместе с Куликовой вызвать и этого человека в Москву.

О приезде в Москву Вальдемара редакция известила и еще одну женщину, потерявшую под Киевом при сходных обстоятельствах своего мальчика. Чтобы не сделать ошибки, надо было взвесить каждую деталь, каждую примету, еще и еще раз подробно поговорить со всеми приехавшими. Нетрудно представить волнение ожидающих встречу людей и наше волнение.

Вчера вечером пришел самолет из Берлина.

Один из нас ждал самолета, другой вместе с Вальдемаром приближался к Москве. Каждый берег для последней проверки и сопоставления несколько «секретных» деталей, которые мы сочли нужным не открывать даже друг другу.

Ирина Ивановна, кроме новых подробностей воспоминаний, твердо сказала: «У сына должны быть следы от нарывов и золотухи и следы от болезни ушей. У него должны быть редкие зубы. У отца были редкие зубы, у сестренки были такие же, и у него тоже». Эти приметы подтвердились. Появились новые важные детали воспоминаний. Целая «комиссия» вчера до позднего вечера с карандашами в руках слушала Вальдемара Шилке. Только в восемь часов прервалась беседа. Москва осветилась огнями салюта в честь Дня нашей армии. В окно были видны разрывы огней. Вальдемар молча стоял у окна и держал в руках ветку привезенной из Берлина сирени. Пять минут продолжался салют, и все молча стояли около окон. Было о чем подумать и нам, не один раз уже видевшим эти огни, и человеку, в первый раз за многие лета увидевшему Родину и эти огни наших побед…

Сопоставления подробных рассказов всех приехавших и воспоминания Вальдемара не оставляли сомнений: Куликова Ирина Ивановна нашла сына. При «наложении» одного на другое воспоминаний Вальдемара и Куликовой мы получили точную картину, без малейших противоречий в деталях. Два человека независимо друг от друга вспомнили:

«Мужчина купал в реке, старался не замочить мне голову, которая болела и была повязана белым». — «Отец купал его в реке и старался не замочить ему голову, потому что была золотуха…» «У нас наверху жили куры…» — «У нас под крышей в сенях был курятник…»

«Хорошо помню, как загорелась мельница. Мы увидели огонь из окна». — «Бабушка увидела огонь из окна — горит мельница! И мы все побежали тушить».

«Хорошо помню: когда взяли от матери, мужчина в военном погладил меня по голове и дал кекс». — «Когда мальчика у меня взяли, он плакал и колотил ножками. Наш командир порылся в сумке и дал пряник». И так далее. Сомнений не было — это мать и сын, тем более что даже не физиономисту нетрудно было уловить сходство в лицах…

Встреча состоялась сегодня в полдень в редакции. Мы просим извинения у читателей, но описать подробно встречу мы не беремся. Любое слово показалось бы бедным для тех, кто видел это свидание людей, испытавших двадцать три года разлуки, видевших бездну страданий и шагнувших навстречу друг другу с невидящими от слез глазами. Мы сидели потрясенные. И, не будем стыдиться, смахнули слезы.

Виктор Левченко (Вальдемар Шилке) и его мать Ирина Ивановна Куликова.

А потом были два часа разговора. С перерывами, с восклицаниями и словами, не растраченными, не забытыми за двадцать три года: «Сынок мой! Кровинка моя! Отец, вылитый отец…» И сын по-русски: «Мама, мама родная».

Одним из первых сына и мать поздравил Вильгельм Христианович Шилке. А потом уже после подробного, обстоятельного разговора о прошлом все, кто был в этот день в редакции, собрались в большом зале. Растроганный, взволнованный Виктор Левченко (это прежнее имя Вальдемара Шилке) сказал слова счастливого человека, нашедшего самое дорогое в жизни: мать и Родину. Он сказал слова благодарности всем, кто принял участие в его судьбе. А потом сказала мать. Вот что сказала простая женщина.

Сохраняем каждое слово: