Полное собрание сочинений. Том 4. Утро помещика

5 октября в Дневнике признание: «Ничего не написал. Мне кажется, что я здесь на Кавказе не в состоянии описать крестьянский быт. Это смущает меня». И на следующий (6 октября) день: «Писать не принимаюсь серьезно. Нет уверенности». Но неуверенность была преодолена, и 8 октября в дневнике записано: «написал 1¹/₂ листа. Надо навсегда отбросить мысль писать без поправок. 3, 4 раза это еще мало». Затем в записях замечания: «писал довольно легко и хорошо» (9-го), «писал хорошо» (18-го) перемежаются с признаниями: «принимался писать, но нейдет» (12-го), «немного написал» (15-го), «с утра принялся было писать, но бросил» (17-го). Работа приостанавливается, происходят «заминки» в творческом процессе, и, как это часто бывало у Толстого, творчество сменяется рассуждением, теоретизированием, сочинением «плана». Под 19 октября в Дневнике читаем: «Простота есть главное условие красоты моральной. Чтобы читатели сочувствовали герою, нужно, чтобы они узнавали в нем столько же свои слабости, сколько и добродетели; добродетели возможные, слабости необходимые… Мысль романа счастлива. – Он может быть не совершенство, но он всегда будет полезной и доброй книгой. Поэтому надо за ним работать и работать не переставая… Основание «Романа русского помещика»: 1) Герой ищет осуществление идеала счастия и справедливости в деревенском быту. Не находя его, он, разочарованный, хочет искать его в семейном. Друг его, она, наводит его на мысль, что счастие состоит не в идеале, а в постоянном жизненном труде, имеющем целью – счастье других. – 2) Любви нет; есть плотская потребность сообщения и разумная потребность в подруге жизни».

Намеченный этой записью план романа весьма сходен с планом, написанным 4 октября: здесь и там разочарование героя в устройстве крестьянского быта и обретение «идеала счастья и справедливости в семейном быту», причем в обоих «планах» большую роль играет «подруга жизни».

После записи от 19 октября снова идет ряд записей (20, 21, 22, 23, 24, 25, 27, 28, 29, 31 октября и 1, 8, 14 ноября), кратко отмечающих или работу над романом («Много писал, 3 целых листа³¹ довольно хорошо» – 20-го; «писал мало, ³/₄ листа» – 21-го; «написал два листа нехорошо» – 22-го; «написал пол-листа» – 24-го; «написал ¹/₄ листа» – 25-го; «писал очень мало» – 28-го; «вчера и нынче писал немного» – 31-го; «утром писал порядочно» – 14-го) или «заминку» в работе («целый день не писал» – 23-го; «ничего не писал» – 27 и 29 октября и 1 ноября; «открыл тетрадь, но ничего не написал» – 8-го).

Ряд этих записей замыкается записью от 17 ноября, как бы подводящей итоги проделанной работе: «писал немного. Всё, что написано, слишком небрежно подмалевано, много придется переделывать».

После этого наступает период в пять с лишним недель, когда снова работа над романом сменяется рассуждениями о нем.

Под 29 ноября в Дневнике записано: «Примусь за отделку «описания войны и за «Отрочество». Книга пойдет своим чередом».³²

Об этом же на следующий (30 ноября) день: «Завтра утром примусь… за «Отрочество», которое окончательно решил продолжать. 4 эпохи жизни составят мой³³ роман до Тифлиса. Я могу писать про него, потому что он далек от меня. И как роман человека умного, чувствительного и заблудившегося, он будет поучителен, хотя не догматический. Роман же русского помещика будет догматический. Я начинаю жалеть, что отстал от одиночества: оно очень сладко. Влияние брата было очень полезно для меня, теперь же скорее вредно, отучая меня от деятельности и обдуманности. Всё к лучшему. Это так ясно в моей жизни. Боже великий, благодарю Тебя. Не оставь меня».

Итак, задуманы две автобиографии в разных планах. Первая, в четырех частях («4 эпохи жизни»), это чисто художественная автобиография, «мой роман» – «роман не догматический», по определению Толстого, другая – «Роман русского помещика» – «роман догматический», т. е. идеологический, учительный, «полезная и добрая книга» (зап. от 19 октября).

Первый роман Толстой «может писать, потому что он далек» от него. Он его и написал, хотя не в четырех, а в трех частях («Детство», «Отрочество» и «Юность»), из второго – он не был «далек» – написал лишь начало («Утро помещика»).

В неотправленном письме к брату Сергею Николаевичу 10 декабря Толстой писал: «Я начал новый серьезный и полезный, по моим понятиям, роман, на который намерен употребить много времени и все свои способности. Я принялся за него с таким чувством, с которым я в детстве принимался рисовать картинку, говоря, что эту картинку я буду рисовать три месяца. Не знаю, постигнет ли роман участь картинки; но дело в том, что я ничего так не боюсь, как сделаться журналистом писакой».