Полное собрание сочинений. Том 4. Утро помещика

<Съ праздникомъ Христовымъ, батюшка Александръ Сергичь, – сказалъ въ это время невысокій, плотный мужичокъ въ синемъ армяк и поярковой шляп, которую онъ ловко снялъ, проходя мимо разговаривающихъ.

– Изволите знать этаго молодца? – сказалъ Александръ Сергичъ, обращаясь къ князю. – Это банкиръ нашъ – я всегда его такъ называю – дворникъ съ большой дороги.

– Къ несчастію знаю и даже на дняхъ подалъ на него прошеніе.

– Ахъ какъ это непріятно. Врно по случаю этой гнусной ссоры съ вашими крестьянами, какъ это непріятно!

– Напротивъ, я очень радъ, что имю случай разъ навсегда избавить здшній край отъ этаго вреднаго человка.

– Да-съ это совершенная правда; но извините меня, Князь, – съ этими людьми трудно, да и какъ то… глу… непріятно судиться. – Вотъ вамъ отецъ Петра Николаича Болхова умлъ съ ними ладить, разспроситъ, дознается, призоветъ къ себ, да и расправится съ нимъ въ 4-хъ стнахъ безъ свидтелей. И прекрасно!>.²⁴

– Однако, не смю задерживать васъ доле, – сказалъ онъ, посмотрвъ на жену, которая съ покорнымъ выраженіемъ лица стояла около экипажа. – Позвольте надяться, что до пріятнаго свиданія.

–

IV. ХАРАКТЕРЫ И ЛИЦА.

.

Капитанъ Блоноговъ уже 4 года командуетъ батареей. Онъ высокъ ростомъ, толстъ, потенъ, черты лица его грубоправильны, но залиты какимъ-то пьянымъ и нечистоплотнымъ жиромъ. Руки его велики, пухлы, но чрезвычайно хороши, хотя вчно грязны: не только ногти и пальцы, но даже мякоть. Волоса его густы, русы, сальны безъ сала и кольцообразно лежатъ на вискахъ и на поднятомъ хохл. Голосъ громокъ, звученъ и иметъ почти всегда какое-то повелвающее, даже ссорющееся, выраженіе. (Я просто скажу, что Блоноговъ сильно Андрей Ильинъ, но для другихъ я долженъ объяснить еще, что такое Андрей Ильинъ? Андрей Ильичь управляющій, его идеалъ – исправникъ, и онъ въ достиженіи его дошелъ до того, что его принимаютъ иногда за помщика, иногда за отставнаго поручика. Андрей Ильичь у-у-у-мный человкъ; голова. Одно – пьётъ. Онъ мастеръ ходить по судамъ, ему доставляло большое удовольствіе запутать ясное дло, глубокомысленно потолковать съ секретаремъ о смысл 365 статьи, напиться чаю или мадеры съ столоначальникомъ и верхъ наслажденія предоставить подарочекъ такому лицу; которому не каждый съуметъ предоставить. – За то ужъ когда онъ запьетъ – бда! Онъ раздвается до гола и отправляет[ся] – зимой или лтомъ все равно – въ одну извстную клумбу въ саду, ложится тамъ на животъ и плачетъ; потомъ приходитъ домой, проситъ, покупаетъ или крадетъ водку, пыхтитъ, багроветъ, бранитъ свою жену и дочь, которыя считаютъ его геніяльнйшим человкомъ и боятся безъ памяти, и снова уходитъ въ клумбу. Такъ проходятъ недля, иногда дв – Андрей Ильичь болнъ. – Выздоравливая, онъ становится смиренъ, проситъ у всхъ прощенья; а потомъ вдругъ переходитъ къ нормальному, самодовольному и самоувренному состоянію. Въ длахъ по хозяйству помещика, семейныхъ и общечеловческихъ Андрей Ильичь въ сущности мотъ, деспотъ, жестокъ и вообще большой подлецъ, но онъ добръ и уменъ. Онъ такъ сильно убжденъ въ томъ, что онъ умнйшій человкъ, что ему и въ мысль никогда не приходитъ укорять себя въ чемъ [бы] то ни было. Онъ такъ часто увряетъ другихъ въ своей высокой добродетели, что самъ иногда отъ души вритъ въ нее. Онъ никогда не видитъ полученной услуги, во всхъ же своихъ дйствіяхъ видитъ безвозмездныя благодянія, за которыя онъ не думаетъ и не хочетъ получать благодарности, которой по его мннію нтъ въ людяхъ. Андрей Ильичь поетъ горловымъ басомъ, но съ такой самоувренностью, что многіе убеждены, что действительно всегда такъ надо петь. Андрей Ильичь любитъ пышность и такъ называемый русской разгулъ, но вместе съ тмъ онъ считаетъ себя тонкимъ знатокомъ московской политики, которую, по его мненію, сейчасъ можно отличить отъ Тульской). Блоноговъ говоритъ хорошимъ русскимъ языкомъ – иногда только запинаясь и то тогда, когда ему слишкомъ захочется ввернуть любимое словечко, какъ напримеръ, перстъ, теплое чувство и т. д. <Вообще въ его разговор сильно отзываются фельетоны русскихъ газетъ, те же – самоуверенность, красота[?] дурнаго вкуса и грязность. – Разговоръ его былъ бы пріятенъ, ежели бы не былъ слишкомъ гибокъ: заметно, какъ онъ, смотря по противоречіямъ и выраженіямъ, которыя ему встречаются, измняетъ самую мысль.> И часто громко смеется – своему смху. – Онъ нечистоплотенъ до последней крайности и безъ малейшаго сознанія.

Онъ служилъ когда-то въ штабахъ, писалъ бумажки и, какъ целый известный классъ у насъ въ Россіи людей средняго образованія, гордится и счастливь темъ, что мастеръ сочинить тонкую канальскую бумажку.– Меньшой братъ его, человкъ въ его же род, старшій адъютантъ, и когда они сходятся, разговоръ ихъ сейчасъ же принимаетъ видъ форменной переписки.

– Ужъ ты мн не говори, братюга, – говоритъ старшій братъ, – чтобъ Начальникъ Девизіи могъ изменять распоряженія начальника Артиллеріи.