Вчера я чувствовалъ себя лучше всхъ дней, — спина перестала болть, и я только что взялся за работу, какъ пріхалъ Урусовъ. А я только послалъ ему письмо,1
въ к[оторомъ] тонко намекалъ, чтобы онъ не здилъ. Онъ встртилъ Филипа2 у границы и пріхалъ, и я былъ очень не радъ. Утромъ я занялся, но все уже не то, и вечеръ усталъ ужасно отъ разговоровъ. — Теперь для меня нтъ ничего ужасне разговоровъ. Онъ не виноватъ и очень милъ, но я то наговорился уже до конца моей жизни — не захочется.Онъ ночевалъ въ дом, въ тетинькиной комнат, а няня въ двичьей, и они оба не угорли, а тепло тамъ очень, и я нынче — хоть на два дня — перехожу туда. Живъ буду, то выду въ понедльникъ или вторникъ, — смотря по работ и извстіямъ отъ тебя. —
Блины были 3-го дни прелестные. Арина3
пекла. Но апетита нтъ. Все время не по себ. Теперь лучше. —Вчера Урусовъ спуталъ меня, и я не написалъ письма теб. Вмсто этаго телеграфирую.4
И не получилъ отъ тебя письма, кром перваго. Нынче врно привезутъ два. Прощай, душенька. Не тревожься обо мн. Мн хорошо. А люблю тебя все также, какъ съ тобой, такъ безъ тебя. —Какъ то справляете масляницу?5
Помнятъ ли тебя дти?Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 150—151. Датируется на основании пометы Толстого «суббота», которая падала на 6 февраля 1882 г.
1
Письмо не сохранилось.2
Филипп Родионович Егоров (1839—1895), кучер, прослуживший у Толстых более 30 лет.3
Арина Федоровна (р. в 1831 г.), рожд. Шентякова, жена Павла Игнатьевича Хролкова (1827—1892).4
Телеграмма была послана через два с половиной часа.5
С. А. Толстая писала (письмо с почт. штемпелем 3 февраля 1882 г.): «В каком неудержимом водовороте я живу эти дни! С утра приехала Машенька [М. Н. Толстая] с H'el`ene [дочерью], ели блины, Костенька [Иславин] тут поселился совсем и, боже мой! как он тянет душу своими светскими наставлениями. Стали все стремиться в манеж (экзерцисгауз), няня ушла со двора, маленькие кричат, спать надо укладывать, большие, юродствуя, пристают, кто с деньгами, кто с экипажами. Потом всё затихло; но Андрюша стал приставать: «возьми меня куда-нибудь». Жаль мне его стало, подъехал Леонид Оболенский с Колей [своим сыном], взялся меня проводить в балаганы..... Взошли мы в балаган, где всё представление кукольное и очень мило и Андрюша остался доволен; покатались на кругом вертящейся какой-то машине и вернулись скоро. Вечером Таня уехала с Лизой, Машенькой и H'el`ene, и Сережа с Леонидом в Малый театр. Я осталась с мальчиками..... пили степенно чай; потом графиня Келлер приехала спросить, пущу ли я мальчиков в цирк завтра. Я пустила; а утром они уедут в оперу. Долго еще будет этот сумбур. В субботу у Олсуфьевых танцуют, в пятницу Оболенская зовет к себе. Кому платье, кому башмаки, кому еще что. А у меня спазма в горле и груди, так что я говорить не могу, точно давлюсь словами...»* 191.
Москва. Денежный пер. дом Волконской Толстой.
Не усплъ вчера написать; помшали. Здоровъ. Работаю.
Толстой.
Телеграмма. Печатается по телеграфному бланку № 384, хранивщемуся в АТБ. Публикуется впервые. Отправлена из Тулы 6 февраля 1882 г. в 1 ч. 45 мин. дня.
* 192.
Александра Андревна прідетъ къ намъ, но умоляетъ, чтобы ты не стснялась и хала.1
детъ же она къ намъ, какъ она сказала, чтобы видть тебя. И кром того Машенька2 будетъ у насъ.Я вернусь въ 9-мъ ч[асу].
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Датируется временем пребывания в Москве Толстого до нового его отъезда в Ясную поляну 26 февраля, а также на основании письма А. А. Толстой Толстому, в котором сказано: «Ранее [второй недели поста] собраться [в Москву] не могу» ПТ, стр. 333. Вторая неделя начиналась в 1882 г. 15 февраля. В промежуток между 15—26 февраля А. А. Толстая провела десять дней в Москве и виделась с Толстым, бывая на его квартире в д. кн. Волконских.
1
В своих воспоминаниях А. А. Толстая пишет: «Один раз я застала графиню ехавшей на вечер со старшей 18-летней дочерью» (ПТ, стр. 30).2
М. Н. Толстая.193.
Пишу въ 7 часовъ вечера — суботу.