Полное собрание сочинений. Том 83

Не вызжаю я нынче потому, что несмотря на всю любезность Захарьина и даже именно по случаю того, что я не паціентъ, а знакомый — я былъ у него два⁵ раза, и онъ все откладывалъ осмотрть меня и отложилъ до ныншняго утра 12 час[овъ]. Стало быть я не могу поспть къ раннему позду. А съ позднимъ я пріду въ 3 ч[аса] ночи въ Ясную, чего я не хочу. Кром того общалъ и нужно быть у Бартенева⁶ вечеромъ нынче. Завтра утромъ выду и въ 8 ч[асовъ] вечера буду въ Ясной.

Машинька⁷ и вс наши⁸ милы и здоровы. Прощай, душенька, цлую тебя и дтей.

Гр. Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Первая половина письма опубликована в ПСТ, стр. 81. Датируется на основании слов письма: «нынче, в четверг» и связи по содержанию с предшествующим письмом от 6 ноября 1867 г. (болезнь, Захарьин), а также на основании фразы письма от 6 ноября: «В середу пошли на железную дорогу к обер-кондуктору спросить от меня письмо».

¹ В письме от 6 ноября С. А. Толстая писала: «Получу ли я от тебя с обер-кондуктором? Не вышло бы какой путаницы».

²Переделано из: Въ понедльникъ.

³ Петр Андреевич Берс.

⁴ Вследствие этого С. А. Толстая отправила следующее недатированное письмо: «Никогда, Левочка, не надо обещать того, что не чувствуешь себя в состоянии исполнить. Целый день вчера с волнением и радостью ждала обещанного письма с обер-кондуктором; и вместо того беспокойство, бессонная ночь и всякие черные мысли, которых я так боюсь, и никакого письма. Если б ты не обещал письма — я была бы спокойна, и только бы терпеливо ждала тебя. Тебе это легко кажется — ты на всё умеешь смотреть легко, но это потому, что я тебе и вполовину столько не интересна и не дорога, как ты мне. Это старая песнь, которую я терпеть не могу. У нас все здоровы, мне очень хочется упрекать тебя, но я удерживаюсь, потому что ты, может быть, не виноват, а виновато что-нибудь другое. Приезжай скорей, а то ничего о тебе не знать — очень грустно». (ПСТ, стр. 81.)

⁵Переделано из: три

⁶

В ноябре 1867 г. у Толстого с Бартеневым шла работа над корректурами третьего тома «Войны и мира» (по изд. 1868—1869 гг.).

⁷ М. Н. Толстая.

⁸ Семья Берсов.

76.

1867 г. Декабря 1—3. Я. П.

Посылаю за тобой лошадей и Ханну.¹ Самъ не ду по тому, что съ тхъ поръ какъ ты ухала, я не выспался ни одной ночи и голова не мигренно, а нервно. Совсмъ было собрался, но боюсь, что уставши здой, испорчу самъ для себя и для тебя удовольствіе тебя встртить — милую мою.

Еще хуже боюсь, что ты не прідешь съ раннимъ поздомъ, тогда я въ своей нервности съ ума сойду въ Тул отъ тревоги.

Посылаю теб твой салопъ, непремнно закутайся имъ, и главное, лицо — носъ — щеки.

У насъ все такъ хорошо, какъ желаю, чтобы у тебя было.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 588. Датируется на основании двух писем Толстого к Бартеневу: в первом (от 30 ноября 1867 г.) он пишет: «Жена моя едет на день в Москву», во втором (от 4 декабря 1867 г.): «Еще посылаю сверстанный листочек, привезенный женою». В промежуток между этими двумя числами С. А. Толстая ездила в Москву, и к ней из Ясной поляны Толстой написал настоящее письмо при посылке зa ней лошадей в Тулу.

¹ Ханна Тарсей, англичанка, гувернантка в доме Толстых.

Во встречном недатированном письме С. А. Толстая писала Толстому: «Приехали в Кремль в половину одиннадцатого; папа спал, Лиза ждала Кузминских [ехавших вместе с С. А. Толстой], а мама с мальчиками была в театре, и с Толстыми [семьей гр. М. Н. Толстой] и с Дьяковыми, которые еще не знают, что мы приехали. Папа оделся, он болен, вышел к нам, ужасно обрадовался и долго, пока одевался, не верил, что я приехала. Скоро подъехала и мама, и так и ахнула, увидав меня. Мы и теперь всё болтаем, а уже три часа ночи, и письмо мое не последовательно, не могу писать и болтать. Мама третьего дня видела Сережу [гр. С. Н. Толстого] у Машеньки [гр. М. Н. Толстой], и довольно холодно с ним немного поговорила [вследствие неудачного его романа с Т. А. Кузминской]... Не могу больше писать, некогда, да и мысль, что письмо придет после меня, руки отнимает писать...» (ПСТ, стр. 82.)

* 77.

1867. Декабря 28. Москва.

Я теб не писалъ вчера потому, что телеграмма¹ все сказала. Боле и вполн подробно можно только разсказать. — Я ничего не длалъ и нигде не былъ, кром какъ у Захарьина, чтобы позвать его къ намъ, и у Бартенева,² сказаться, что я пріхалъ. Вечеромъ на часъ времени былъ у Машеньки.³ У ней елка. И вс веселые молодые; я никакъ не могъ подладиться къ нимъ. Захарьинъ былъ и сказалъ, что болзнь, произведшая ударъ, неизлчима и что удары могутъ и даже должны повторяться, но что когда они будутъ — нельзя опредлить. Можетъ быть сейчасъ, можетъ быть черезъ 5 лтъ. — Отъ того же удара, кот[орый] былъ, онъ можетъ оправиться, и встать и ходить. — Съ Павленкой⁴ познакомился. Онъ славный, добрый человкъ. Прощай, душенька, до 30-го.

28 вечеромъ.

На четвертой странице: Сон.