Заявление1
подписал. Всё то, что вы делаете, хорошо, и я только чувствую благодарность к вам. С[офья] А[ндреевна] очень спокойна, добра, и я боюсь всего того, что может нарушить это состояние, и потому до времени ничего не предпринимаю для возобновления свиданий с вами. Будем ждать, и только бы самим (мне) не портить, всё будет, как должно быть, т. е. хорошо.Уверен, что до свиданья.
Л. Толстой.
Печатается по автографу, написанному на письме В. Г. Черткова к Толстому от 30 июля 1910 г. Дата определяется записью в Дневнике Толстого от 31 июля 1910 г. (т. 58, стр. 86).
1
Заявлением Толстой называл «Объяснительную записку к завещанию» от 31 июля 1910 г., написанную Чертковым по поручению Толстого. См. письмо № 898, прим. 3.900.
Вчера говорил с Пошей, и он оч[ень] верно сказал мне, ч[то] я виноват тем, что сделал завещание тайно. Надо б[ыло] или сделать это явно, объявив тем, до кого это касалось, или всё оставить, как было, —
Мне легче знать, ч[то] дурно мне только от себя. Но думаю пока, что теперь самое лучшее все-таки ничего не предпринимать. Хотя тяжело.1
Вот что я записал себе нынче 2-го ав[густа] утром и сообщаю вам, милый Вл[адимир] Гр[игорьевич], зная, что вам важно всё, что важно для меня.2
Л. Т.
Дата определяется пометой рукой A. П. Сергеенко на автографе: «2 авг. 1910 г.» Впервые опубликовано: Б, IV, стр. 228.
1
П. И. Бирюков приехал с семьей в Ясную Поляну 30 июля. 1 августа вечером решил, как он пишет в «Биографии», высказать Толстому свое неодобрительное «отношение к завещанию и к тому приему, которым оно было исполнено», (см. Б, IV, стр. 208—209 и 227).2
См. запись в «Дневнике для одного себя» 2 августа (т. 58, стр. 130). Подробнее об этом см. в т. 58, стр. 130 и 479, 582—583, прим. 1134 и 1631.После письма В. Г. Черткова от 11 августа 1910 г., в котором он подробно излагал всю историю завещания, Толстой переменил свое мнение, которое он высказал в комментируемом письме. См. письмо № 904.
901. А. К. Чертковой.
Милая Анна Конст[антиновна],
Пишу вам, а не Диме1
п[отому], ч[то] ему надо слишком много сказать, а я не сумею сейчас. Надеюсь, что наш верный друг Гольденв[ейзер] передаст ему мои чувства и мысли.2 А кроме того, вам мне легче говорить о том горе, к[оторое] я делаю ему и в к[отором] каюсь, но к[оторое] до времени не могу исправить, облегчить. Пусть то, что я написал ему,3 не смущает и не огорчает его. В теперешних тяжелых условиях я больше, чем когда-нибудь, чувствую мудрость и благодетельностьПростите меня, милые друзья, что я делаю вам больно. Будьте снисходительны ко мне и знайте, что я никак не думаю, что я прав перед вами, а знаю, что я плох и слаб, а не могу иначе. Просил бы и вас быть снисходительными ко мне и к ней. Она несомненно больная, и можно страдать от нее, но мне-то уже нельзя — или я не могу — не жалеть ее.
Целую вас обоих, милые друзья, и прошу не давать вашей любви ко мне уменьшаться. Она мне оч[ень] дорога — нужна.
Л. Т.
Впервые опубликовано: Записи А. Б. Гольденвейзера, 2, стр. 194. Дата, поставленная на подлиннике рукой A. П. Сергеенко, «2 авг. 1910 г.» подтверждается записью Толстого в «Дневнике для одного себя» (т. 58, стр. 130).
1
В. Г. Черткову.