Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

Стр. 10. — По пересказу А. Хейт (со слов Ахматовой), Гумилев «поспешил в Севастополь, где жили тогда Анна с Инной Эразмовной, и поселился в соседнем доме, чтобы быть ближе к ней. Он звал ее с собой, но ее, только что закончившую гимназию, мысль о замужестве не привлекала» (Хейт. С. 30). Возможно, что на печальные события этих «двух недель» повлияло плохое самочувствие Ахматовой — она была больна свинкой и, по-видимому, тяжело переживала временное «безобразие»: «лицо ее было до глаз закрыто — чтоб не видно было страшной опухоли. Николай Степанович просил ее открыть лицо, говоря: “Тогда я Вас разлюблю!”» (см.: Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. Ч. 1. М., 1996. С. 28). Так или иначе, но, по признанию Ахматовой, у нее с приехавшим «женихом» «были разговоры, из которых Николай Степанович узнал, что АА не невинна. Боль от этого довела Николая Степановича до попытки самоубийства в Париже» (Лукницкий П. Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Т. 1. 1924–1925 гг. Paris: YMCA-Press, 1991. С. 143). Стр. 11–12. — «О мимолетном романе «с какой-то гречанкой»... АА смеется: «с какой-то!... Во всяком случае, Николай Степанович на том же пароходе уехал из Смирны, потому что на письмах был знак того же парохода» (Жизнь поэта. С. 48). «Психоаналитические» истолкования этого «мимолетного романа» см. в кн.: Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного. Документальная повесть о жизни и творчестве Николая Гумилева. Годы 1886–1913. М., 1995. С. 60; Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 135–136. Смирна упоминается (в соответствующем контексте) в приложенном к следующему письму ст-нии Гумилева «Царь, упившийся кипрским вином» (см. стр. 70 № 15 наст. тома, а также комментарий к № 65 в т. I наст. изд.). Стр. 12. — О «войне с апашами в Марселе» никаких сведений в биографических источниках нет, но знаменательно, что этот французский порт мимоходом упоминается как мучительно будничный «конец пути» в ст-нии «Озеро Чад» («Словно вещь, я брошена в Марселе...»), написанном в декабре того же 1907 г. (см. № 95 в т. I наст. изд. и комментарий к нему). Возможно, речь идет о волнениях пролетариата и «городских низов» (т. е. собственно «апашей» — хулиганов бродяг) в приморских городах Франции (в т. ч. в Марселе) летом 1907 г. На «чьей стороне» был поэт — из его слов непонятно. Стр. 13–16. — О преобладании «сновидческих» мотивов в поэзии Гумилева этого времени см.: Баскер М. Ранний Гумилев: путь к акмеизму. СПб., 2000. Гл. 1 («“Стихи из снов”: искусство, магия и сновидения в “Романтических цветах”»). Стр. 26–31. — По наблюдению В. Шубинского: «Если в 1905 году Гумилеву достаточно было самого факта выхода книги и благожелательных отзывов о ней двух-трех авторитетных людей, то два года спустя он уже подходит к делу как подобает литератору-профессионалу» (Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 140). Упомянутое Гумилевым издательство «Оры» было основано Вяч. И. Ивановым в 1906 г. «Первый этап деятельности <...> начался выпуском «Эроса» самого Иванова в начале января 1907 г. Дальнейший репертуар издательства составили «Тридцать три урода» Л. Д. Зиновьевой-Аннибал (февраль), «Снежная маска» А. Блока (март или самое начало апреля), «Тайга» Г. Чулкова и «Лимонарь» А. Ремизова (апрель), «Трагический зверинец» Зиновьевой-Аннибал и сборник «Цветник Ор» (май)...» (Богомолов Н. А. Глава из истории русского символистской печати: Альманах «Цветник Ор» // Богомолов Н. А. Русская литература первой трети XX века. Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск, 1999. С. 326–327). Брюсов вначале положительно относился к издательской деятельности Иванова. Петербургские «Оры» пользовались услугами конторы «Скорпион» для продажи своих книг в Москве. По просьбе Иванова объявления «Ор» помещались в «Весах» (см.: Весы. 1906. № 12. С. 100). Однако, как отмечают публикаторы переписки Брюсова с Ивановым, «шестой номер «Весов» за 1907 г. содержал ряд полемических выступлений против «литературных начинаний», связанных с именем Иванова: Белый резко осуждал «Цветник Ор»; Эллис — вторую книгу «Факелов» (ст. «Пантеон современной пошлости»); З. Н. Гиппиус выступила против петербургских литераторов — «Мы и они». Особенно беспощадной была рецензия Белого...» (Переписка [Брюсова] с Вячеславом Ивановым (1903–1923) / Предисловие и публикация С. С. Гречишкина, Н. В. Котрелева и А. В. Лаврова // Валерий Брюсов. (Лит. наследство. Т. 85). М., 1976. С. 500). Настоящее письмо Гумилева как раз совпало по времени (июль — начало августа) с разгаром пространной, напряженно-личной переписки по этому поводу двух «метров». Стр. 31–32. — В архиве владельца издательства «Скорпион» Сергея Александровича Полякова (1874–1942) письмо Гумилева не обнаружено (см.: ЛН. С. 435). Стр. 39–62. — № 63 в т. I наст. изд., автограф 1. Уже после выхода в свет т. I наст. изд. Н. А. Богомолов писал: «“Романтические цветы” в редакции 1908 года открываются стихотворением о маге, заклинающем “царицу беззаконий”, а заканчиваются странной фантазией на космогонические темы (имеется в виду ст-ние «Одиноко незрячее солнце» (№ 98 в т. I наст. изд. — Ред.)). На наш взгляд, это безоговорочно указывает на стремление Гумилева выстроить весь сборник как своего рода магическое заклинание, опыт практической магии, направленный на привлечение к себе любви той женщины, имя которой названо в посвящении книги» (Богомолов Н. А. Гумилев и оккультизм // Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. М., 1999. С. 122–123). Стр. 63–64. — По-видимому, Гумилев познакомился с М. Ф. Ликиардопуло, секретарем редакции «Весов» и одним из ближайших сотрудников журнала, при посещении Брюсова в мае. О нем см. комментарий к № 46 наст. тома.