Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

На всякий случай, если Вы захотите напечатать еще что-нибудь мое, я посылаю Вам два из моих старых стихотворений, заново переписанных. Кстати, не беспокойтесь, пожалуйста, мне присылать №№ с моими стихами. Наверное, это затрудняет Вас, а мне достаточно знать, что такое-то стихотворение есть или будет напечатано. Зато меня интригует «Золотое руно». Там лежат три моих стихотворения, из которых два я очень люблю, и я не знаю, напечатаны они или нет. Если да, то сообщите мне об этом, когда будете писать. Еще раз благодарю Вас за память.

Искренне преданный Вам Н. Гумилев.

P. S. За последнее время я много занимался теорией живописи, а отчасти и театра, читал, посещал выставки и говорил с артистами. Результаты Вы можете видеть в моем письме о «Русск<ой> Выст<авке>». Если оно Вас удовлетворяет, может быть, Вы сможете мне указать какой-нибудь орган, хотя бы «Ранн<ее> утро», где я мог бы писать постоянные корреспонденции о парижских выставках и театрах. Этим Вы оказали бы мне еще раз большую услугу.

Н. Г.

* * *

Приближается к Каиру судно

С длинными знаменами Пророка.

По матросам угадать нетрудно,

Что они с востока.

Капитан кричит и суетится,

Слышен голос, гортанный и резкий,

На снастях видны смуглые лица,

И мелькают красные фески.

На пристани толпятся дети,

Забавны их тонкие тельца,

Они сошлись еще на рассвете

Посмотреть, где станут пришельцы.

Аисты сидят на крыше

И вытягивают шеи,

Они всех выше

И им виднее.

Аисты — воздушные маги,

Им многое ясно и понятно,

Почему у одного бродяги

На щеках зловещие пятна.

Аисты кричат над домами,

Но никто не слышит их рассказа,

Что вместе с духами и шелками

Пробирается в город зараза.

* * *

Как труп, бессилен небосклон,

Земля — как уличенный тать,

Преступно-тайных похорон

На ней зловещая печать.

Ум человеческий смущен,

В его глубинах — черный страх,

Как стая траурных ворон

На обессиленных полях.

Но где же солнце, где луна?

Где сказка — жизнь и тайна — смерть?

И неужели не пьяна

Их золотою песней твердь?

И неужели не видна

Судьба, их радостная мать,

Что пеной жгучего вина

Любила смертных опьянять.

Напрасно ловит робкий взгляд

На горизонте новых стран,

Там только ужас, только яд,

Змеею жалящий туман.

И волны глухо говорят,

Что в море бурный шквал унес

На дно к обителям наяд

Ладью, в которой плыл Христос.

Н. Гумилев.

27. В. Я. Брюсову

<Париж. 13/>26.12.<19>07<г.>

Дорогой Валерий Яковлевич!

Очень, очень благодарю Вас за «Пути и перепутья», которые я получил сегодня. Особенно рад я был прочитать стихи из «Tertia Vigilia», которую я давно и тщетно искал и в книжных магазинах, и у знакомых.

Но мне хотелось бы лучше ориентироваться в истории развитья Вашего творчества, и поэтому я решаюсь задать Вам нескромный вопрос, а именно, сколько Вам лет теперь. Тогда бы я вычислил, скольких лет написали Вы то или другое стихотворенье, и знал бы, на что смогу надеяться в будущем я. Может быть, это смешно, но я все утешаю себя в недостатках моих стихов, объясняя их моей молодостью.

Несмотря на мой сплин, я все-таки написал недавно два стихотворения и неуклонно посылаю их Вам.

Искренне преданный Вам Н. Гумилев.

Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,

Не проси о недоступном, есть различные миры,

Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,

Что такое темный ужас начинателя игры.

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,

Тот навек погиб для счастья, для ласкающих лучей.

Духи ада любят слушать эти царственные звуки,

Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,

Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,

И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,

И когда пылает запад, и когда горит восток.

Ты устанешь, ты замедлишь, и на миг прервется пенье,

Тотчас бешеные волки устремятся на тебя.

И запрыгают, завоют в кровожадном исступленье,

Белоснежными зубами кости крепкие дробя.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,

В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.

И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,

И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше... Здесь не встретишь ни веселий, ни сокровищ...

Но я вижу — ты смеешься... Эти взоры — два луча!

...На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ

И погибни страшной смертью, черной смертью скрипача!

* * *

Нас было пять... Мы были капитаны,

Водители безумных кораблей,

И мы переплывали океаны,

Позор для Бога, ужас для людей.

Далекие загадочные страны

Нас не пленяли чарою своей,

Нам нравились зияющие раны,

И зарево, и жалкий треск снастей.

Наш взор являл туманное ненастье,

Что можно видеть, но понять нельзя,

И после смерти наши привиденья

Поднялись, как подводные каменья,

Как прежде, черной гибелью грозя

Искателям неведомого счастья.

Н. Гумилев.

28. В. Я. Брюсову

<Париж. 19 декабря 1907 г./1 января 1908 г.>

Дорогой Валерий Яковлевич!