Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

Дмитрий Николаевич Кардовский (1866–1943) — художник, иллюстратор, сценограф; инициатор образования Нового общества художников в Петербурге в конце 1903 г.; преподаватель, а с 1915 г. — профессор петербургской Академии художеств. В 1907 г. Кардовские поселились в Царском селе, в доме Белозерова по Конюшенной ул., 35, куда в том же году переехали Гумилевы, и где они познакомились с Н. С. Гумилевым по его возвращении из Парижа весной 1908 г. (см. комментарии к №№ 13, 42 наст. тома). Воспоминания о Гумилеве оставили жена Д. Н. Кардовского, художница О. Л. Делла-Вос-Кардовская, и их дочь, Е. Д. Кардовская (Жизнь Николая Гумилева. С. 30–34; 34–40). В данном письме речь идет об обложке Ж 1910, автором которого являлся Д. Н. Кардовский. «Пестрая обложка книги» неоднократно привлекала на себя внимание рецензентов («...на обложке — восточный человек, пантеры, бесконечные нити жемчуга...»). Цветное воспроизведение обложки см. в кн.: Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004 (между с. 384 и 385).

Лучше я отправлю его послезавтра — один день разницы не сделает... — «Жемчуга» были выпущены издательством «Скорпион» только в апреле следующего, 1910 г. (см. комментарий к № 86 наст. тома).

16

Печ. по автографу (РГБ. Ф. 453. К. 1. Ед. хр. 16). Публикуется впервые. Датируется по архивной помете: «Нач. 1910-х».

Эрик Федорович Голлербах (1895–1942 (?), умер в эвакуации) родился 23 марта 1895 г. в Царском селе. После обучения в реальном училище закончил Петербургский университет, затем работал научным сотрудником Русского музея, заведующим художественным отделом Госиздата, сотрудничал в институте книговедения, был председателем Ленинградского общества библиофилов. Известностью пользовались его книга о Царском селе «Город Муз» (в которой выведены апокрифические образы Гумилева и Ахматовой) и его работы по вопросам философии и эстетики. В 1919 г. вышел сборник его стихов «Чары и таинства», прошедший незамеченным. Второй сборник — «Портреты» (1926) был интересен не столько художественными достоинствами, сколько «мемуарным» содержанием: в нем были собраны «поэтические портреты» многочисленных «литературных знакомых» Голлербаха, в том числе «портрет» Гумилева (который сам поэт, по словам автора, находил «очень похожим»):

Не знаю, кто ты — набожный эстет

Или дикарь, в пиджак переодетый?

Под звук органа или кастаньет

Слагаешь ты канцоны и сонеты?

Что, если вдруг, приняв Неву за Ганг,

Ты на фелуке уплывешь скользящей

Или метнешь свистящий бумеранг

В аэроплан, над городом парящий?

Тебе сродни изысканный жираф,

Гиппопотам медлительный и важный,

И в чаще трав таящийся удав,

И носорог свирепый и отважный.

Они нашли участье и приют

В твоих стихах, узорных и чеканных,

И мандрагоры дышат и цветут

В созвучьях одурманенных и странных.

Но в голосе зловещем и хмельном,

В буддоподобных очертаньях лика

Сокрытая тоска о неземном

Глядит на нас растерянно и дико.

И как порыв к иному бытию,

Как зов нетленный в темном мире тленья,

Сияют в экзотическом раю

Анжелико безгрешные виденья,

И перед ними ниц склонясь, поэт

На каменном полу кладет поклоны,

Сливая серых глаз холодный свет

С холодноватым сумраком иконы.

«Мои первые воспоминания о Николае Степановиче относятся к той поре, когда он был учеником Царскосельской Николаевской гимназии, а я учеником Реального училища в том же Царском селе. Вернее, от этого времени у меня сохранились не воспоминания, а мимолетные и смутные впечатления, — лично знакомы мы тогда не были. Он уже кончал гимназию, имел вполне “взрослое” обличье, носил усики, франтил, — я же был еще малышом. Гумилев отличался от своих товарищей определенными литературными симпатиями, писал стихи, много читал. В остальном он поддерживал славные традиции лихих гимназистов — прежде всего усердно ухаживал за барышнями. Живо представляю себе Гумилева, стоящего у подъезда Мариинской женской гимназии, откуда гурьбой выбегают в половине третьего розовощекие хохотушки, и “напевающего” своим особенным голосом: “Пойдемте в парк, погуляем, поболтаем”» (Голлербах Э. Ф. Н. С. Гумилев // Исследования и материалы. С. 579).

Публикуемая записка относится к более позднему, «университетскому» периоду в жизни Голлербаха; впрочем, его непосредственное общение с Гумилевым началось только в послереволюционные годы. Голлербаху принадлежит очерк о творчестве поэта, написанный к 15-летию его литературной деятельности (Вестник литературы. 1920. № 11). К сожалению, их отношения в последние месяцы жизни Гумилева омрачил нелепый скандал вокруг рецензии Голлербаха на альманах «Цеха поэтов» «Дракон» (см. №№ 56, 57 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома и комментарии к ним).

17

Печ. по автографу (РГАЛИ. Ф. 147. Оп. 1. Ед. хр. 32). Опубликовано: Неизд 1986, Полушин, ЛН.