Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ

Н. Петр. сообщила мнѣ письмо Ваше къ ней отъ 6 Ноября, въ которомъ Вы изволите писать о Максимѣ Исповѣдникѣ, и я вижу изъ Вашихъ словъ мое крайнее неразуміе въ пониманіи этого высокаго духовнаго Писателя, и прошу Васъ простить меня въ этомъ. Я полагалъ, что главная трудность въ пониманіи его писаній заключается не столько въ духовной высотѣ, сколько въ формахъ языка, занятыхъ, какъ я думалъ, у философскихъ системъ того времени, и особенно новоплатониковъ. Вотъ почему я былъ такъ дерзокъ, что осмѣлился предложить Вамъ свои услуги въ дѣлѣ перевода, предполагая въ мѣстахъ неудобопонятныхъ искать объясненія въ философскихъ терминахъ и оборотахъ мыслей древнихъ школъ. Но поистинѣ, Батюшка, я думалъ только о буквальномъ смыслѣ, а не о духовномъ, и если бы зналъ, что дѣло идетъ о послѣднемъ, то не смѣлъ бы предложить своего участія. Я очень хорошо знаю, и глубоко чувствую, какъ слѣпъ я въ этомъ послѣднемъ отношеніи, и не только тамъ, гдѣ мысль выражена неясно, но даже тамъ, гдѣ она сказана просто и удобопонятно даже для дѣтей, какъ напримѣръ въ Евангеліи, — я безпрестанно нахожу для себя темноты, которыхъ не могу проникнуть, и въ этихъ случаяхъ обыкновенно рѣшаю мои недоумѣнія предположеніемъ просить объясненія у Васъ; хотя въ тоже время чувствую, что даже и Ваши объясненія могутъ только указать, куда смотрѣть, а не дадутъ глазъ, которыми видѣть. — Чтоже касается до того высшаго умозрѣнія, о которомъ Вы пишите, и которое открывается по дѣяніи, то кому же дастъ его Господь, если не Вамъ. Это умозрѣніе жизненное и живое, которое горитъ какъ свѣча предъ Господомъ, и освѣщаетъ все вокругъ себя, и зажигаетъ свѣтильникъ въ чистыхъ лампадахъ Васъ окружающихъ; это свѣтъ, на который мы, далекіе отъ Васъ, смотримъ съ благоговѣніемъ и любовію, какъ на Божій даръ, посланный Имъ на пользу, вразумленіе и утѣшеніе людей Вамъ современныхъ. — Потому, простите меня, Батюшка, если я думаю, что Св. Максимъ едва ли говорилъ такія вещи, которыя въ духовномъ смыслѣ могли бы быть для Васъ невразумительными, хотя въ смыслѣ буквальномъ и наружно-философскомъ онъ сказалъ многое такое, что, можетъ быть, и навсегда и для всѣхъ останется не вполнѣ объясненнымъ. — Впрочемъ, опять повторяю, что не понимая въ этомъ дѣлѣ почти ничего, я вполнѣ покоряю мое сужденіе Вашему, и прошу меня простить за мое безразсудное мнѣніе.

35.

А. И. КОШЕЛЕВУ[67].

17 Іюня 1855.

Я получилъ письмо твое, любезный другъ, изъ котораго вижу, что ты проводишь время свое довольно непріятно, по причинѣ худаго урожая, который грозитъ оставить людей безъ хлѣба на будущій годъ, и тяжелаго ихъ положенія въ нынѣшнемъ году, по которому они уже и теперь безъ хлѣба. Явно, что не случайности, не человѣческія неразумія, а Самъ Господь наказываетъ насъ за наши грѣхи, и наказаніемъ хочетъ пробудить въ насъ заснувшія нравственныя силы. — Если такъ, то велика Его милость къ намъ. Только бы мы захотѣли, и сумѣли вразумиться. — Къ намъ изъ Тамбовской деревни пишутъ тоже, что почти все пропало, земля раскалилась отъ жаровъ, и дождей не было до 13-го Іюня, когда писано послѣднее письмо. Между тѣмъ по дѣлу нашему наши антагонисты уже подали въ Шацкѣ прошеніе объ аппеляціи 1-го Іюня, и вѣроятно теперь въ Тамбовѣ уже дѣло въ ходу. Не можешь-ли узнать о его положеніи и черезъ твоихъ знакомыхъ поговорить съ секретаремъ? — Въ Долбинѣ у насъ урожай хотя плохъ, но не совсѣмъ ничтоженъ. Дожди кой-когда были; но жатва также должна начаться около Петрова дня. Небывалое обстоятельство. Мы еще не уѣхали, однакоже на пунктѣ отъѣзда. Были у Троицы со всей семьей, и возратившись отъ туда Наталья Петровна сдѣлалась больна. Теперь ей лучше и мы надѣемся скоро выѣхать. По причинѣ этой поѣздки къ Троицѣ и болѣзни жены, мы до сихъ поръ не отвѣчали на милое письмо Ольги Ѳедоровны. Передай ей нашъ дружескій поклонъ и скажи, что на дняхъ будемъ писать къ ней. Въ Москвѣ нѣтъ никого. Матушка уѣхала на прошедшей недѣлѣ, Хомяк. и Сам. также. Бòльшая часть домовъ замазаны мѣломъ или отдаются въ наймы. По улицамъ рѣдко встрѣтится карета. Если кто остался, то живутъ на дачахъ. Я отъ роду не видалъ такой пустой Москвы. — Къ намъ пріѣхалъ сынъ на лѣтнія ваканціи, и мы веземъ его въ деревню. — Здѣсь и пусто, и душно, и скучно; и тоска беретъ, какой я давно не испытывалъ.

Обнимаю тебя и надѣюсь писать тотчасъ по пріѣздѣ въ Долбино.

Твой И. Кирѣевскій.

36.

ЕМУ-ЖЕ[68].

1855. 26 Іюля. Долбино.