Полное собрание сочинений

Турцию вот-вот должны были оккупировать войска Антанты. Англо-французы заняли Константинополь, греки – Смирну и пошли в глубь Турции. И тут случилась регенерация.

Акматическая фаза кончилась в XVI в., с XVII по XX в. шел инерционный период. Оказалось, что те турки, которые жили около Константинополя, у Эгейского моря, в культурных городах, действительно никуда не годны. Они могли только пить кофе, курить трубки, беседовать на любые темы – о погоде, о политике, о городских сплетнях, но защищаться они совершенно не умели.

А вот дикие, обиженные всеми туркмены внутренних нагорий Малой Азии сохранили свой пассионарный запас, потому что их никуда не брали и пассионарные юноши оставались дома. Им приходилось очень уныло пасти овец, ссориться с соседними армянами (хотя до резни не доходило), заводить семьи и размножаться. И когда их поднял Кемаль-паша на войну против захватчиков, англо-французов и греков, то они очень быстро выгнали их из своих пределов и восстановили Турцию в тех границах, которые существуют ныне.

Но здесь мы видим законченный процесс: пример этнической регенерации за счет использования неизрасходованной пассионарности «отсталых» окраинных районов. Пассионарность сгорела в самом Стамбуле, но не в провинциях. То же самое произошло в Аравии, но тут доминанта была другая. Арабов подняли против турок, и они, не имея возможности сражаться с регулярной армией, парализовали турецкие тылы, дали возможность англичанам захватить Палестину, продвинуться от Басры на север, в Месопотамию, и разгромить турок.

Таким образом, импульс у арабов оказался тоже сохраненным в начале XX в., и они добились самостоятельности, потому что подчиняться туркам им было очень неприятно.

Воля к спасению

В фазе обскурации регенерация носит ограниченный характер. Это особенно заметно, когда речь идет о Византии. Уже в XI в. 20-миллионное население империи охладело к интеллектуальным проблемам. Многие предпочитали всем занятиям роскошную жизнь в самом богатом городе тогдашнего мира – Константинополе. И в самом деле, чудные постройки, которые искусные ремесленники украшали предметами дивного ремесла, рынки, полные зерна, мехов, девиц из Руси, шелков из Багдада и Китая, вин из Греции, коней из Венгрии и Болгарии, школы, где изучали наряду с Гомером и Платоном поэму о храбром Дигенисе Акрите и стихи Романа Сладкопевца, светлые храмы и могучие стены превращали город в особый мирок, только вписанный в тело Византийской империи.

А кругом столицы, по обе стороны Босфора, на опаленных солнцем холмах Фракии и Вифинии бродили козы, звенели цикады и загорелые крестьяне обрезали виноград или собирали оливки на арендуемых участках, а то и на полях помещиков. А где-то полудикие горцы Эпира, Тайгета и Тавра готовили мечи и стрелы для отражения врагов: католиков и мусульман. Роскошь столицы была не для них; им достались в жизни труд и война.

Вот здесь и разгадка внезапного ослабления Византии в XI в., поставившего ее на край гибели. Столица и провинции перестали думать, чувствовать, а значит, и действовать согласно. Особенно остро это сказалось на бюрократии, которая имела тенденцию пополняться за счет исполнителей, для коих отсутствие инициативы – обязательное условие для благополучия и продвижения. В Константинополе возникла школа юристов, главой которой был Михаил Пселл, весьма образованный и ловкий политик. Опираясь на расположение императриц Зои и Феодоры, юристы взяли в свои руки управление страной, сделали своими руководящими принципами законность и рационализм, ограничили провинциальную аристократию… и за полвека поставили Византию на край гибели.

Живое иррационально. Слишком жесткая система теряет пластичность и при столкновениях с внешними слоями ломается. И первыми жертвами становятся талантливые полководцы: здесь это были Георгий Маниак[629] и Роман Диоген[630]. За это время армия была сокращена и частью заменена наемниками из варягов: англосаксов и русских, военный бюджет урезан, крепости запущены, а страна приведена в состояние анархии.

Сицилийские нормандцы захватили Италию, печенеги вторглись на Балканский полуостров, сельджуки разбили византийцев при Манцикерте и покорили Малую Азию, папа порвал отношения с патриархом, наемные войска вышли из подчинения, и остаток страны потрясали внутренние войны, причем соперники не брезговали призывать на подмогу врагов… Греческое царство превратилось во Фракийский деспотат.

Спасла провинция. Богатый землевладелец Алексей Комнин законов не знал, а в делах разбирался и защищать себя от врагов умел. Он положил конец беспорядкам в стране и спас ее население от бесчинств иноземцев: сельджуков, печенегов и сицилийских нормандцев.

Три поколения Комнинов: Алексей, Иоанн и Мануил – вернули Византии большую часть утраченных земель, за исключением Малой Азии, где обосновались сельджуки, создавшие Иконийский султанат. В Европе же после победы над венграми в 1167 г. византийская граница прошла по Дунаю и Драве, включая Далмацию.