Полное собрание стихотворений

Я вышел в ночь — узнать, понять
Далекий шорох, близкий ропот,
Несуществующих принять,
Поверить в мнимый конский топот.

Дорога, под луной бела,

Казалось, полнилась шагами.
Там только чья-то тень брела
И опустилась за холмами.

И слушал я — и услыхал:

Среди дрожащих лунных пятен
Далёко, звонко конь скакал,
И легкий посвист был понятен.

Но здесь, и дальше — ровный звук,

И сердце медленно боролось,
О, как понять, откуда стук,
Откуда будет слышен голос?

И вот, слышнее звон копыт,

И белый конь ко мне несется…
И стало ясно, кто молчит
И на пустом седле смеется.

Я вышел в ночь — узнать, понять

Далекий шорох, близкий ропот,
Несуществующих принять,
Поверить в мнимый конский топот.

6 сентября 1902

«Безрадостные всходят семена…»

Безрадостные всходят семена.
Холодный ветер бьется в голых прутьях.
В моей душе открылись письмена.
Я их таю — в селеньях, на распутьях…
И крадусь я, как тень, у лунных стен.
Меняются, темнеют, глохнут стены.
Мне сладостно от всяких перемен,
Мне каждый день рождает перемены.
О, как я жив, как бьет ключами кровь!
Я здесь родной с подземными ключами!
Мгновенья тайн! Ты, вечная любовь!
Я понял вас! Я с вами! Я за вами!
Растет, растет великая стена.
Холодный ветер бьется в голых прутьях..
Я вас открыл, святые письмена.
Я вас храню с улыбкой на распутьях.

6 сентября 1902 (1910)

«Давно хожу я под окнами…»

Давно хожу я под окнами,
Но видел ее лишь раз.
Я в небе слежу за волокнами
И думаю: день погас.

Давно я думу печальную

Всю отдал за милый сон.
Но песню шепчу прощальную
И думаю: где же он?

Она окно занавесила —

Не смотрит ли милый глаз?
Но сердцу, сердцу не весело:
Я видел ее лишь раз.

Погасло небо осеннее

И розовый небосклон.
А я считаю мгновения
И думаю: где же сон?

7 сентября 1902

«Смолкали и говор, и шутки…»

Смолкали и говор, и шутки,
Входили, главы обнажив.
Был воздух туманный и жуткий,
В углу раздавался призыв… —

Призыв к неизвестной надежде,

За ним — тишина, тишина…
Там женщина в черной одежде
Читала, крестясь, письмена.

А люди, не зная святыни,

Искали на бледном лице
Тоски об утраченном сыне,
Печали о раннем конце…

Она же, собравшись в дорогу,

Узнала, что жив ее сын,
Что где-то он тянется к богу,
Что где-то он плачет один…

И только последняя тягость

Осталась — сойти в его тьму,
Поведать великую радость,
Чтоб стало полегче ему…

11 сентября 1902 (24 мая 1918)

«В городе колокол бился…»